Совещание.
Вступительное слово Дмитрия Медведева
Брифинг Дмитрия Козака по завершении совещания
Вступительное слово Дмитрия Медведева:
Д.Медведев: Мы давно планировали собраться, обсудить некоторые
вопросы, связанные со стимулированием добычи нефти, и иные вопросы, связанные с нефтяным сектором нашей экономики.
Наша
страна по понятным причинам является здесь одной из ведущих держав. Нефтяная
промышленность – важнейшая часть
российской экономики. В инвестиционных,
инфраструктурных проектах нефтяных компаний участвуют предприятия многих других отраслей. К тому же нефтяники выплачивают в бюджет в
среднем две трети своей выручки. Благодаря
этому в значительной степени обеспечивается
решение национальных задач. И даже несмотря на то, что мы всё большее внимание
уделяем несырьевому экспорту и изменению структуры экономики, ситуация пока
именно такая. Поэтому мы должны адекватно
воспринимать всё, что происходит в нефтяном
секторе, нефтяной отрасли государства.
Мы
уделяем этому серьёзное внимание. Сегодня
обсудим меры, которые призваны обеспечить
эффективное развитие отрасли на длительную перспективу.
За
последние годы появились новые технологии добычи и переработки сырья.
Конкуренция на энергетических рынках постоянно обостряется. Основными потребителями нефти становятся развивающиеся
страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Важно, чтобы российские нефтяные компании могли
адекватно отвечать на эти вызовы, удерживать лидерские позиции даже в нынешние
непростые времена. Мы стараемся для этого
создавать различные стимулы. В частности, ряд преференций имеют компании, работающие на шельфе, в Дальневосточном и
Северо-Кавказском федеральных округах,
Арктической зоне. Также со следующего года
определённые льготы получат компании, которые применяют
наиболее современные технологии. Кроме того, в
начале следующего года для ряда месторождений вводится новый, более гибкий
налог на дополнительный доход от добычи углеводородного
сырья – так называемый НДД. Он позволит
перенести основную часть фискальной нагрузки
на более поздние этапы разработки недр.
Для
стратегического развития отрасли всё более важными становятся разведка и освоение новых месторождений. Если этого не делать, то, по прогнозам экспертов,
уже после 2021 года уровень добычи начнёт снижаться, а к середине 2020-х
годов будет заметно ниже нынешнего. К тому же извлекать сырьё из существующих месторождений будет всё менее рентабельно из-за ухудшения геологических условий добычи и дороговизны применяемых
технологий. Необходимо увеличивать
геолого-разведочные работы, а также
обеспечивать добычу на месторождениях с трудноизвлекаемыми
запасами.
Есть
целый ряд предложений по созданию стимулов для
нефтяных компаний в этой сфере. Они напрямую
связаны с наполнением бюджета, поэтому
являются чувствительными и требуют тщательного
анализа. Но мы от этого не уклоняемся,
обязательно будем этим заниматься совместно с руководителями нефтяных компаний,
совместно с отраслью.
Тема
стимулирования разведки и добычи нефти
обсуждается давно. В отрасли существует
мнение, что имеющиеся меры поддержки не всегда попадают в цель. Для решения этого вопроса необходимо провести инвентаризацию запасов углеводородного сырья, детально оценить
существующую систему льгот, выработать предложения о точной настройке
механизмов стимулирования, чтобы
предоставление льготы давало ожидаемый результат.
Очевидно,
что вопросы стимулирования отрасли невозможно
рассматривать в отрыве от сложившегося налогового режима, в том числе в
связи с налоговым манёвром в нефтяной отрасли. Были
совещания у моих коллег, где обсуждалась необходимость определённой
корректировки отдельных параметров налогового манёвра. Общая позиция заключается в том, что изменения
налогообложения отрасли не должны идти в ущерб
ни нефтяным компаниям, ни российским
потребителям нефтепродуктов.
Весной
этого года у нас уже складывалась непростая ситуация с ценами на топливо. Её
пришлось исправлять буквально в ручном режиме. Понятно, что в этом году лимит
повышения цен уже выбран и повторения таких событий допустить нельзя. Поэтому
необходимо контролировать ситуацию на топливном рынке, причём очень жёстко. В
случае если динамика цен станет неконтролируемой, появится угроза их
галопирующего роста, нам придётся повысить вывозные пошлины на нефть и
нефтепродукты. Как вы знаете, такая возможность законодательством
предусмотрена, но рассчитываю, что к этому инструменту Правительству прибегать
не потребуется. Рассчитываю, что руководители нефтяных компаний в этом смысле меня услышали.
Уверен,
что решения, на которые мы сегодня выйдем (мы договорились, что в ходе
сегодняшнего обсуждения по некоторым
параметрам цифры сверим), будут помогать
динамичному развитию отрасли на годы вперёд.
Давайте
обсудим предложения.
Из стенограммы:
Вопрос: Дмитрий Николаевич, почему именно сейчас возник
вопрос о необходимости стимулирования нефтяной отрасли – в условиях, когда
инвестиции в отрасль растут, цена на нефть
растёт, добыча нефти растёт и прибыль компаний растёт?
Д.Козак: Только потому, что в перспективе мы ожидаем истощение запасов доступной сырой
нефти для добычи и существенное увеличение затрат. Ещё пару
лет мы в рамках действующих правил поработаем, а затем будет наблюдаться снижение, потому что очень много
трудноизвлекаемых запасов, обводнённых, находящихся в сложных геологических
условиях, по
которым себестоимость добычи растёт. Мы сегодня имеем сверхдоходы в том числе за счёт того, что у нас огромные запасы, низкая
себестоимость добычи. Но перспективы такие:
легкоизвлекаемые запасы истощаются, много
брошенных месторождений, которые не осваиваются из-за того, что не являются
выгодными с точки зрения реализации
соответствующих проектов.
Поэтому
встаёт вопрос о том, чтобы подойти
дифференцированно к налогообложению. Не предоставить
льготы, а подойти дифференцированно к налогообложению различных запасов нефти. Сегодня именно об этом договорились.
Месторождения, которые сегодня осваиваются, на которых идёт добыча, будут
функционировать в существующих налоговых условиях. Речь не идёт о том, чтобы потерять доходы
федерального бюджета, речь идёт, наоборот, о том, чтобы их не потерять. Если мы не будем ничего делать, не будем
осваивать месторождения, которые являются
трудноизвлекаемыми, то к 2035 году по оптимистичному сценарию мы
будем добывать в два раза меньше, а по
пессимистичному – почти в четыре, до
146 млн т. Если будем работать таким
же образом, как работаем сегодня.
Поэтому необходима выработка мер. Здесь не с наскока необходимо работать. Мы должны
будем провести инвентаризацию всех запасов. Новые месторождения у нас не
осваиваются, они все стоят на балансе тех или иных нефтяных компаний, они
декларируются как имеющие соответствующие запасы.
Это нужно для капитализации компаний. Но они не осваиваются. Мы должны будем провести инвентаризацию всего того, что стоит на балансе у нефтяных компаний, по
единым критериям оценить эти месторождения: являются ли они трудноизвлекаемыми
или не являются. И
с учётом этих единых критериев оценки решить вопрос, к каким типам месторождений
(не к кому, как чаще бывало, не к какой компании персонально, а к каким типам
месторождений) какие дифференцированные методы налогообложения применять.
Только об этом идёт речь. И уже к 1 ноября должна быть соответствующая
«дорожная карта». Минприроды «застрельщик» в этом вопросе – они должны оценить
месторождения с точки зрения геологических условий, с точки зрения
извлекаемости ресурсов, выработать эти критерии – Минэнерго, Минприроды вместе
с нефтяными компаниями – и наложить эти критерии на все те запасы, которые
имеются в нашем распоряжении.
Вопрос: К 1 ноября будет «дорожная карта» по дифференциации
налога?
Д.Козак: Нет, 1 ноября будет «дорожная карта» по
инвентаризации месторождений, по подготовке нормативных правовых актов
применительно к результатам этой инвентаризации по установлению
дифференцированных подходов к налогообложению по этим месторождениям. Эту
«дорожную карту» мы, по идее, должны к весне следующего года в принципе
завершить. У нас должно быть полное понимание, что мы имеем, каким образом это
всё будет осваиваться.
Кроме
того, о чём мы говорили с нефтяниками, у нас должно быть не просто
предоставление каких-то преференциальных условий ведения бизнеса на
месторождениях с трудноизвлекаемыми запасами. Должно быть оформлено обязательство,
инвестиционное соглашение по месторождениям, где пониженные ставки налогов
будут применяться, – инвестиционное соглашение между государством и
соответствующими нефтяными компаниями, у которых на балансе стоят эти
месторождения. Они должны взять на себя обязательства, когда, в какие сроки они
освоят эти месторождения, нарастят добычу нефти оттуда.
Вопрос: То есть к весне инвентаризация начнётся, а к
1 ноября будет подготовлена «дорожная карта»…
Д.Козак: «Дорожная карта», как только мы последовательно, пошагово придём к искомому результату.
Для того чтобы уже со следующего года начать движение к освоению тех
месторождений, которые в настоящее время лежат мёртвым грузом на балансе
нефтяных компаний и не осваиваются.
Вопрос: Все предложения, которые сегодня озвучило Минэнерго,
будут приняты? По поддержке добычи?
Д.Козак: Да, все они предварительно были обсуждены и сегодня
Председателем Правительства поддержаны. Мы будем двигаться в этом направлении. Это
необходимо, ещё раз хочу подчеркнуть, не для того, чтобы нефтяникам
предоставить какие-то преференции. За счёт
действующих месторождений никаких дополнительных
доходов, дополнительных преференций они не получат. Речь идёт только о том, чтобы не снизить доходы
бюджетной системы, в том числе федерального
бюджета, от нефтяной отрасли. А для того чтобы их не снизить, надо удержать примерно
на этом уровне объём добычи нефти.
Вопрос: Проведение инвентаризации с последующей выработкой некой системы, предоставлением новых льгот, заключением новых соглашений не идёт вразрез с идеей перевести в итоге нефтяную отрасль на НДД и новую налоговую систему?
Д.Козак: Что касается НДД, это один из инструментов. Он сохраняется, он пока будет в пилотном режиме
реализовываться. Там есть сложности с администрированием. Плюс у нас нет единых критериев, какие месторождения подпадают под НДД.
Вопрос: Четыре группы месторождений…
Д.Козак: Очевидно, что этого недостаточно. Мы ещё даже не начали реализовывать этот закон,
он только принят два месяца назад, но очевидно, что этого инструмента недостаточно. Надо
заново, свежим взглядом оценить сложившуюся ситуацию. Сами нефтяники, прежде всего с точки зрения
добросовестной конкуренции между ними, этого просят. Чтобы ко всем был одинаковый подход, чтобы по единым
критериям мы оценили, что у них имеется и какие преференции могут предоставляться в
будущем – в зависимости от качества
месторождения, которое стоит у них на балансе.
Вопрос: То есть вы не отказались от идеи через три-пять лет
перевести нефтяную отрасль на НДД?
Д.Козак: Нет, не отказались.
Вопрос: Есть какие-то прогнозы по добыче в среднесрочной
перспективе, если все эти меры будут приняты? К 2025 году, 2030-му?
Д.Козак: Прогнозировать можно будет, когда мы проведём инвентаризацию, дадим оценку,
решим, какие инструменты к каким категориям месторождений применяются, подпишем соглашения с нефтяными
компаниями, они возьмут на себя обязательства. Вот тогда мы можем что-то прогнозировать.
Сегодня можно говорить, что по потенциальным
запасам –
себестоимость их будет выше, но по потенциальным запасам мы можем сохранить и даже нарастить объёмы, которые сегодня есть. Но для этого нужны огромные инвестиции, дополнительные инвестиции в отрасль, и
совместные усилия нефтяных компаний и государства.
Вопрос: По поводу демпфера. Опять же у нас ситуация, когда
закон принят, а через месяц он изменяется. Обсуждается
ли сейчас вопрос о том, чтобы ввести отрицательный
акциз на нефть и демпфирующую составляющую раньше 2019 года? Если да, то
из каких источников это будет делаться? И Минфин ставит вопрос о снижении
индикативных цен в демпфирующей составляющей. Тоже непонятно, из каких
источников оно будет финансироваться.
Д.Козак: Ставить вопрос можно. Источники есть, мы получаем
дополнительные доходы. Кстати, две трети доходов просто от мировых цен на нефть
получает государство, а не нефтяные компании. У нас есть источники – это
нефтегазовые доходы, которые не связаны с расходными обязательствами Российской
Федерации. Это и есть источник предоставления отрицательного демпфирующего
акциза. Он есть как в 2019 году, так и в 2018 году, просто на эту тему
надо принять решение. У нас есть дополнительные нефтегазовые доходы.
На
самом деле отрицательный акциз – тоже хотел подчеркнуть, потому что есть разные
интерпретации, что мы чуть ли не у граждан вынимаем из кармана эти деньги, – на
самом деле речь идёт только о том, что дополнительные сверхдоходы нефтяной
отрасли через бюджетную систему перераспределяются. Перераспределяются от
добычи к переработке – для того чтобы выполнить социальную задачу: сдержать
рост розничных цен на моторное топливо. Простая арифметика. Я сегодня об этом
говорил: давайте создадим (чтобы это даже не заходило в бюджет) фонд социальной
помощи потребителям дизеля и моторного топлива и туда этот отрицательный акциз направим…
Не в бюджет, это не расходы бюджета. Просто способ перераспределения внутри
отрасли нефтегазовых доходов, которые не идут по бюджетному правилу, не идут на
расходы, это не расходы федерального бюджета.
Вопрос: То есть пока решения ввести отрицательный акциз
раньше нет?
Д.Козак: Мы с нефтяниками на прошлой неделе договорились, что
в середине октября соберёмся, посмотрим, какая будет ситуация на мировом рынке,
какой будет курс рубля.
Вопрос: Но не приведёт ли снижение индикативных цен в формуле
расчёта демпфирующей надбавки к тому, что у нас убьётся розничный рынок,
независимая розница? Они-то этих средств от демпфирующей надбавки не получают,
их получают только перерабатывающие компании.
Д.Козак: Нет, они получат более низкие оптовые цены.
Вопрос: То есть речь об опте идёт?
Д.Козак:
Конечно. Речь идёт об опте. Получают нефтеперерабатывающие заводы, и они
обязаны соблюдать индикативные цены. В случае если оптовые цены НПЗ превышают их
на 10%, предоставление демпфирующего акциза прекращается.
