Стенограмма:
Интервью Аркадия Дворковича телеканалу «Россия 24»
М.Бондарева:
Аркадий
Владимирович, здравствуйте!
А.Дворкович: Добрый день!
М.Бондарева: Аркадий Владимирович, тяжёлым был этот год для вас?
А.Дворкович: Конечно, 2015 год был достаточно тяжёлым со всех точек зрения.
Внешние условия, в которых российская экономика сегодня находится, особого оптимизма не дают. Резкое падение цен на все основные сырьевые товары, прежде всего на нефть, от которой мы сильно зависим и пока ещё от этой зависимости далеко не полностью избавились, – это серьёзный вызов для нас, для нашей экономики. Это повлекло за собой и многие другие вещи, в том числе и резкое изменение курса рубля. Рубль стал дешевле, вслед за этим инфляция дополнительная, снижение уровня потребительского спроса, покупательной способности граждан наших, семей, соответственно, дополнительное падение спроса на разные товары, прежде всего на товары, потребляемые людьми.
Также, конечно, санкции как дополнение к этому общему состоянию мировых рынков оказали дополнительное влияние, прежде всего в части ограниченности внешнего финансирования для наших инвестиционных проектов. Нельзя сказать, что эффект был очень большим, тем не менее сочетание двух факторов, конечно, достаточно серьёзное.
Мы в этих условиях были вынуждены, были готовы к тому, что будем реализовывать антикризисные меры. Соответствующий план был принят в самом начале года, и мы последовательно, шаг за шагом, его выполняли. Но это непростые задачи. Это задачи, реализуемые в масштабах огромной страны, разнообразные, с множеством нюансов в каждом конкретном регионе, на каждой территории.
Мы оказали помощь субъектам Российской Федерации, нашим регионам, с тем чтобы они могли легче осуществлять свои планы, выплачивать зарплату учителям, врачам, другим людям. В целом всё это удалось, но полностью избежать падения экономики было невозможно. Тем не менее оно оказалось меньше, чем в 2009 году, а значит, в целом реализация «антикризисного плана» была относительно успешной.
Тем не менее эта работа не закончена. Многие программы, которые мы начали в 2015 году, продолжатся и в 2016-ом – поддержка автопрома, транспортного машиностроения, лёгкой промышленности, жилищного строительства, конечно же, сельского хозяйства. Теперь мы уже делаем это на основе уроков, извлечённых в 2015 году.
Главный вызов для нас – это в нынешних условиях не допустить резкого изменения уровня жизни людей, но это без роста сделать невозможно. Поэтому всё равно нужно как продолжать государственные инвестиции, так и привлекать частные инвестиции, создавая для этого необходимые условия.
М.Бондарева: Если по порядку говорить обо всём, что вы сейчас перечислили, начиная с нефтяных компаний… Сейчас они действительно попали в очень непростую ситуацию, и вы даже отмечали, что есть риски снижения добычи в следующем году. Насколько велики эти риски? Как вы считаете, будут ли наши компании снижать свои инвестзатраты ввиду того, что сейчас на них двойная нагрузка: с одной стороны, падающие цены на нефть, с другой стороны, увеличение налоговой нагрузки на них?
А.Дворкович: Действительно, нефтяные компании сегодня переориентируются на более низкие цены, перестраивают свои планы. Тем не менее у нас система общая, прежде всего налоговая система, построена таким образом, что основные риски изменения цен на нефть лежат не на компаниях, а на государстве, на бюджете. Эта система была построена ещё почти 15 лет назад, она стабильно функционировала. У нас есть целая система льгот, преференций для отдельных месторождений, и это позволяет компаниям и при высоких, и при низких ценах продолжать реализовывать свои программы.
Некоторые корректировки, конечно, делаются, особенно в связи с тем, что было принято решение государством в связи со сложной бюджетной ситуацией всё же отказаться от снижения экспортных пошлин на нефть, которое было ранее запланировано. Это вынимает из кошельков нефтяных компаний примерно 200 млрд рублей в следующем году. На самом деле немного меньше, потому что цены упали ещё сильнее. И компании должны сегодня решить для себя, сохранять все инвестпрограммы или снизить их на какую-то величину. Большинство компаний приняли решение пока не уменьшать существенным образом инвестиционные программы и инвестпланы, занять немножко больше денег и реализовать все те проекты, которые идут, в расчёте на то, что государство, как и обещало, это решение сделает временным, то есть в 2017 году налоговая политика вернётся на круги своя и будет продолжено снижение экспортных пошлин.
В этом случае мы не должны ожидать каких-то резких колебаний в добыче, небольшие изменения всегда могут быть – может быть и небольшое снижение, и небольшое увеличение, но серьёзных эффектов мы пока не ожидаем. Кроме того, мы обсуждаем дополнительные стимулирующие меры, в том числе введение налога на так называемый финансовый результат. Это позволит компаниям, которые хотят довыбрать нефть прежде всего из старых месторождений, используя современные методы добычи, сделать это и получить от этого коммерческий эффект, а мы получим, соответственно, стабильную добычу на протяжении длительного периода времени.
М.Бондарева: У вас есть какой-то план на 2016 год, если ситуация будет ухудшаться и компании, как многие говорят, будут всё-таки в таком случае пересматривать свои инвестиционные программы? Будет ли государство оказывать им какую-то помощь, как-то поддерживать добычу?
А.Дворкович: Мы планируем сохранить систему налоговых льгот и таможенных льгот для компаний, с тем чтобы они смогли избежать каких-то резких колебаний, резких изменений. Это главное. И они именно в таких стабильных условиях готовы продолжать свою работу.
Если же цены на нефть будут низкими длительный период времени, то это, естественно, должно повлечь некоторое снижение добычи, но надеюсь, что тогда это произойдёт и во всём мире, окажет в последующий период повышающее влияние на цены и мы вернёмся к более стабильной ситуации.
В любом случае на мировом рынке происходит большая игра, к сожалению, в том числе и для нас, и для многих других производителей. Крупные экспортёры, прежде всего страны Ближнего Востока, стараются сохранить свою рыночную нишу, а значит, готовы жить какое-то время при низких ценах. Мы должны вытерпеть, выстоять и использовать этот период для создания производств в других отраслях, с тем чтобы продолжить снижение зависимости нашей экономики от нефти.
М.Бондарева: На ваш взгляд, в следующем году насколько низко ещё могут упасть нефтяные цены?
А.Дворкович:
Никто таких прогнозов делать не
может.
Цены могут как остаться на нынешнем уровне, так и снизиться ещё на
несколько долларов. Но вполне может произойти и обратное движение уже в
следующем году. Поэтому мы исходим в нашей политике не из какого-то конкретного
прогноза цен на нефть, а из того, как мы будем действовать в любой ситуации,
какой бы она ни была.
М.Бондарева: До 20–25 долларов за баррель дойдёт, как вы считаете?
А.Дворкович: Конечно, может дойти. Не значит, что дойдёт. Но я считаю, что это не может продолжаться слишком длительное время. Потому что какое-то время любая компания, любая страна – страна-производитель может выдержать такие низкие цены, но потом неизбежно пойдут вниз инвестиции, а значит, будет падение добычи, и цены будут расти.
М.Бондарева: Если говорить о других отраслях промышленности. Как будет государство в следующем году их поддерживать? Например, автопрому сейчас выделили миллиард. Вы говорили, что поддерживаете идею о том, чтобы в следующем году выделить ещё 50 млрд. На что ещё автомобильная промышленность может рассчитывать в следующем году?
А.Дворкович: В целом в 2015 году мы выделили более 40 млрд рублей на поддержку автомобильной промышленности, и удалось избежать спада, который прогнозировался в начале года, на 50%. Спад составил менее 30%. Тоже ничего приятного в этом нет. Конечно, это нехорошо, но всё же это не катастрофическое падение, и это позволило предприятиям сохранить свои компетенции, сохранить основные производственные линии, сохранить квалифицированные кадры. По нашим расчётам, если мы продолжим программы, которые начали в 2015 году, – это обновление парка (то есть когда люди сдают свои старые автомобили и приобретают новые с государственной поддержкой), это субсидирование ставок при автокредитовании и лизинг автомобилей, поддержка экспорта автомобилей, – сочетание этих мер может стабилизировать производство. Мы считаем, что если уровень поддержки сохранится где-то в районе 40 млрд рублей, то дальнейшее падение не превысит 5%.
Если же мы сможем найти 50 млрд рублей в нашем бюджете (мы
стараемся это сейчас сделать), то можем стабилизировать производство на уровне
2015 года и рассчитывать на рост уже в последующий период.
По лёгкой промышленности (это новая программа поддержки) мы видим, что с точки зрения цен наши производители уже вполне конкурентоспособны, могут успешно конкурировать с зарубежными производителями. Но есть вопросы разработки новых современных линий одежды и других товаров лёгкой промышленности, есть вопросы борьбы с контрафактной продукцией, которая поступает из некоторых стран. И по первой, и по второй линии мы работаем. Прежде всего, конечно, азиатские страны. Не буду ни на кого пальцем показывать, но, конечно, поток продукции, по которой либо не уплачивается пошлина, либо её качество и безопасность недостаточны, не соответствует принятым стандартам, достаточно велик, и мы на эту ситуацию внимательно смотрим. Созданы специальные структуры по борьбе с контрафактом, они этим серьёзно занимаются. Надеюсь, что наша лёгкая промышленность начнёт подниматься на основе уже новых, современных стандартов качества – качества материалов, современного дизайна, и люди это увидят. Уже отдельные компании есть такие, но пока их доля на рынке недостаточно велика.
М.Бондарева: На последнем заседании Правительства, где присутствовал Владимир Путин, он говорил ещё о необходимости поддерживать машиностроение, строительный сектор, железнодорожное строительство. Здесь какие-то программы разрабатываются?
А.Дворкович: Да, действительно, так и есть. По транспортному машиностроению мы действуем по двум линиям. Первая: мы оптимизировали инвестпрограммы «Российских железных дорог», сократили неэффективные траты как в части операционных расходов, так и инвестрасходов, смогли найти таким образом дополнительные деньги на закупку железнодорожной техники, на закупку в том числе локомотивов, пассажирских вагонов, другой железнодорожной техники. Это поможет нашим производителям в этом секторе.
Кроме того, государство предоставило «Российским железным дорогам» некоторые дополнительные налоговые льготы. Это также позволило сделать закупки достаточными для поддержания хорошего уровня производства этой техники.
Также Президент дал указание принять решение о запрете курсирования по путям общего пользования старых железнодорожных вагонов, грузовых вагонов. Такой приказ Минтранс подготовил, и он до конца года выйдет. Таким образом мы через несколько месяцев сможем существенно увеличить спрос на новые современные грузовые вагоны, которые производятся прежде всего Уралвагонзаводом, Тихвинским машиностроительным заводом, компанией «Промтрактор» и другими производителями. Это серьёзное для них подспорье, серьёзная поддержка.
То есть мы без существенных бюджетных вливаний смогли сформировать хороший инвестфонд в этом секторе на следующий год. Это не значит, что там всё будет в шоколаде, что сразу расцветут все цветы, но по крайне мере мы стабилизируем ситуацию и создадим базу для роста.
Ну а строительство – это всегда отличный локомотив роста для всей экономики. Именно в строительстве спрос на современные материалы, на стальные конструкции. Это, соответственно, загрузка наших металлургических заводов, заводов производства стройматериалов, химической продукции, многих других видов продукции.
Поддерживая жилищное строительство через ипотеку, через программы строительства социального жилья, мы таким образом расширяем спрос на продукцию наших предприятий в других секторах.
М.Бондарева: Агропром на что может рассчитывать в следующем году? Это, наверное, одна из немногих отраслей, которая сейчас рост показывает?
А.Дворкович: Действительно, агросектор, наше село, показывает хорошую динамику, последние 2–3 года наблюдаем очень приличные темпы роста. На фоне общего падения это безусловный плюс. И это сочетание двух факторов. Первое – внешние условия, конечно, способствовали их росту. Эмбарго на поставки отдельных видов товаров, снижение курса рубля – всё это составило хороший задел конкурентоспособности для нашего села, для производителей продовольственных товаров.
М.Бондарева: Удачно воспользовались?
А.Дворкович: Достаточно удачно с учётом той господдержки, которая оказывается. Агросектор – единственный, пожалуй, кроме ещё оборонно-промышленного сектора, который получил дополнительные ресурсы, где финансирование не снизилось. И это позволило реализовать новые инвестпроекты и в молочном животноводстве, и в мясном животноводстве, и новые тепличные комплексы были введены в действие. А в планах ещё десятки таких проектов. И главное, на что могут рассчитывать наши сельхозпроизводители, – это сохранение государственного внимания в виде конкретных финансовых ресурсов. Не просто внимания политического, а это деньги, это то, за счёт чего они живут.
М.Бондарева: В каких объёмах?
А.Дворкович: Мы сохраняем их на уровне 2015 года. Это около 250 млрд рублей – достаточно большая сумма. Хотя меньше, отмечу, чем уровень поддержки села в других странах, странах – наших конкурентах. Это как раз и было одной из причин, почему мы пошли на эмбарго. Если уж они нам перекрыли кислород в части финансирования, значит, будем конкурировать таким образом – создавать условия для наших производителей.
М.Бондарева: Мы с вами про санкции ещё поговорим. У меня к вам ещё один вопрос по поводу конкретного примера, конкретного предприятия, очень крупного и вопросного – «Мечела». Что будет с ним? Глава Сбербанка накануне уже заявил, что может приступить к банкротству в начале 2016 года, если не будет достигнуто соглашение о схеме реструктуризации. Какая судьба ждёт «Мечел»? Будет ли государство дальше поддерживать?
А.Дворкович: Я какое-то время этой темой занимался. Поэтому знаю, конечно, что в целом там происходит. «Мечел» реализовал крупные инвестпроекты в предыдущие годы, занял для этого много денег. И конечно, столкнулся с трудностями, когда закрылся доступ к внешнему финансированию, когда у наших банков изменилась ситуация и финансировать эти старые долги стало намного сложнее. Упал и спрос на продукцию. Тем не менее девальвация улучшила положение компании – основной сбыт всё-таки на внешних рынках, и валютная выручка позволила «Мечелу» улучшить финансовую ситуацию. Часть долгов начала возвращаться.
М.Бондарева: Как и у многих металлургов сейчас.
А.Дворкович: Действительно, да. И уже нет таких объёмов задолженности по зарплате, по налогам, которые были в какой-то момент у компании, несколько месяцев назад. Тем не менее договариваться с банками – это искусство возможного, это вопрос воли обеих сторон. Смогут ли руководство компании и руководство банков прийти к обоюдному согласию – это их коммерческий вопрос. Они должны быть с обеих сторон достаточно гибкими, чтобы это сделать. Видимо, пока с точки зрения Сбербанка руководство «Мечела» не проявляет достаточной гибкости. Но, повторяю, это коммерческий вопрос, который они должны решать сами и находить способы решения этой проблемы.
А в банкротстве как таковом ничего катастрофического ни для одного предприятия нет (я имею в виду прежде всего для тех, кто работает), если это делается правильным образом. Конечно, крупные предприятия неприятно, ничего в этом хорошего нет, банкротить, это сложный процесс, на примере «Трансаэро» мы это сейчас видим. Тем не менее авиаперевозки продолжаются, люди летают, уровень безопасности поддерживается достаточный. Мы должны относиться к этому относительно спокойно, но тем не менее сделать всё, чтобы избежать плохого сценария развития событий. Мы, естественно, рассчитываем, что Сбербанк с «Мечелом» договорится.
М.Бондарева: Про сценарий есть кое-какие слухи на рынке. В частности, говорят, что возможна продажа Эльгинского месторождения тому же Газпромбанку. Или, например, что представители банков могут войти в состав совета директоров «Мечела». Такие возможные варианты развития событий обсуждаются?
А.Дворкович: Насколько я помню, несколько месяцев назад руководство «Мечела» было готово к вхождению представителей банков в совет директоров, и никаких препятствий для этого не было. Видимо, просто не удалось пока договориться по конкретным условиям дальнейших действий, реструктуризации, поэтому пока этого не произошло. Но это было бы, наверное, разумно с учётом взаимных интересов.
Что касается Эльгинского месторождения – сложнейший проект, затратный, прежде всего из-за наличия протяжённой железнодорожной инфраструктуры, на которую была инвестирована большая сумма денег. Это лежит серьёзным финансовым грузом на коммерческой части проекта. У «РЖД» сейчас нет таких финансовых возможностей, чтобы просто забрать себе эту железнодорожную инфраструктуру и облегчить участь «Мечела». Но, как я понимаю, банки и компании (я имею в виду «Мечел» и «Российские железные дороги») ищут варианты, как тем не менее решить эту проблему.
М.Бондарева: Вы уже начали говорить про санкции. А вот влияние санкций со стороны ЕС, со стороны США, наших ответных мер на нашу промышленность сейчас уменьшилось?
А.Дворкович: Влияние санкций на промышленность умеренное, происходит в основном в силу ограниченности внешнего финансирования, которое раньше поступало на российский рынок, оно относительно дешёвое при низких процентных ставках в США, в Европе и позволяло реализовывать проекты эффективнее, быстрее. Сейчас реализация таких проектов замедлилась, поскольку мы ограничены собственными ресурсами. Плюс те возможности, которые есть на азиатских рынках и в некоторых других странах. Мы сотрудничаем с крупнейшими фондами, с суверенными фондами, через Российский фонд прямых инвестиций в том числе, отдельные проекты всё равно реализуются. Но это, повторяю, стало делать сложнее, мы движемся медленнее, чем хотелось бы. Это основной эффект.
Есть ограничения по поставкам отдельных видов оборудования, но практически во всех случаях удаётся найти заменяющие решения, покупать оборудование в других странах и двигаться вперёд. Так что, думаю, эффект в целом будет умеренным – мы просто увидим реализованные проекты чуть позже, чем ранее планировали, чем рассчитывали ранее.
М.Бондарева: А ставка внутри России сейчас приемлемая? Потому что я помню, мы с вами год назад как раз обсуждали этот вопрос: вы говорили, что при той ставке, которая существует, осуществлять рентабельный бизнес практически невозможно.
А.Дворкович: При той ставке, которая была тогда, действительно было невозможно осуществлять рентабельный бизнес. Сегодня для крупных компаний ставка уже относительно нормальная, хотя всё равно высокая. Тем не менее какие-то проекты уже можно реализовывать. Для малого, среднего бизнеса пока ставка остаётся запретительной, и поэтому мы выделяем ресурсы на субсидирование ставок в агропромышленном комплексе, в автомобильной промышленности, оборонной, в ряде других отраслей – сельхозмашиностроении в частности, и, таким образом, позволяем хотя бы отдельным предприятиям продолжать занимать деньги, реализуя свои планы, реализуя свои проекты.
М.Бондарева: А курс рубля?
А.Дворкович: Курс рубля соответствует ценам на нефть. Тут никуда не деться.
М.Бондарева: Насколько он комфортный?
А.Дворкович: Мне кажется, что он для промышленности достаточно комфортен, но для нас главное, чтобы произошла в целом стабилизация на сырьевых и финансовых рынках, чтобы ожидания были стабильными и чтобы люди не боялись за свои сбережения. Вот это ключевой вопрос сейчас. А промышленность при таком курсе, конечно, может развиваться достаточно эффективно.
М.Бондарева: Ситуация, которая сейчас складывается между Россией и Турцией, – как скажется на нашей промышленности? Возможно ли во всех отраслях отказаться от турецких поставщиков и стоит ли такая задача вообще?
А.Дворкович: У нас нет задачи отказываться от сотрудничества с Турцией полностью. Мы считаем, что нужен адекватный ответ на недружественные действия. И такой ответ мы начали давать несколько дней назад. Будут и последующие действия, о которых будет объявлено, Председатель Правительства уже на заседаниях анонсировал. Мы будем двигаться последовательно таким путём, пока не будет адекватной реакции – я имею в виду то, о чём говорил Президент России, – со стороны турецких властей.
М.Бондарева: Если говорить о том, как это повлияет на нашу промышленность. Вот вы уже говорили про лёгкую промышленность…
А.Дворкович: Думаю, что по отдельным направлениям это повлияет скорее положительно. Ничего хорошего в целом в прерывании сотрудничества нет, это вынужденная мера. Но этой нашей вынужденной мерой наши отрасли должны воспользоваться и занять соответствующие ниши. Для этого надо более эффективно, интенсивно работать, предъявлять достаточное качество своей продукции потребителям. И мы, конечно, в этом смысле нашу лёгкую промышленность дополнительно поддержим, дополнительно поддержим и наш агропромышленный сектор по тем товарам, которые раньше ввозились из Турции…
М.Бондарева: Какого-то временного коллапса не будет?
А.Дворкович: Нет, мы не ожидаем. Во-первых, мы дали достаточное время для нахождения новых поставщиков, для заключения новых контрактов. Решение было принято в начале месяца, а вступает в действие только 1 января, поэтому наши основные торговые сети, поставщики успели переориентироваться…
М.Бондарева: На другие страны?
А.Дворкович: …на другие страны в том числе, либо нашли какие-то возможности внутри нашей страны.
Кроме того, там, где мы видим, что сотрудничество остаётся полезным, мы его не прерывали. Мы закупаем в Турции отдельные автокомпоненты. Мы всё равно их планируем локализовать со временем в России, но это планы на ближайшие годы, пока мы закупаем там. Закупаются компоненты для производства бытовой техники в России, я имею в виду стиральные машины, холодильники. И мы заинтересованы в продолжении поставок.
М.Бондарева: Также было объявлено о том, что турецких рабочих сейчас почти всем компаниям (за исключением 53, о которых говорил Дмитрий Медведев) запрещается брать на работу. Скажите, как это может осложнить жизнь российскому бизнесу и может ли вообще?
А.Дворкович: Все основные компании, которые нанимают рабочих для реализации крупных проектов, входят в этот список, и никакой проблемы у наших основных компаний, которые занимаются строительством новых заводов, новых мощностей, не возникнет – они продолжат работу с этими компаниями, вошедшими в список. Да, всё равно административные сложности некоторые будут по найму новых рабочих – эта ситуация непростая. Тем не менее за этот месяц все успели проконсультироваться с нашими контролирующими органами, с Минтрудом, найти правильные способы работы в нынешней ситуации, с учётом введённых ограничений, так что не вижу здесь каких-то существенных затруднений. Нужно просто спокойно, адекватно работать. Будут возникать какие-то точечные вопросы. Мы видим, что, например, есть планы по найму отдельных учёных, профессоров – турецких граждан в наших университетах, институтах. Мы им будем, конечно, помогать это делать, потому что заинтересованы в привлечении высококвалифицированных специалистов, где бы они ни родились, какого бы гражданства они ни были.
М.Бондарева: На ценах на продукты как может сказаться эмбарго на овощи и фрукты из Турции?
А.Дворкович: Мы видим возможности практически по всем продуктам, которые были включены в список, каким образом можно заменить турецкие поставки поставками из других стран, поэтому существенного влияния не будет. При этом надо понимать: предновогодний рост цен у нас есть всегда, и кто-то, конечно, захочет связать это именно с турецким фактором, но турецкий фактор в этом росте цен всё-таки минимален.
М.Бондарева: Да, но когда вводились ответные меры в отношении Евросоюза, тогда тоже в принципе по всем продуктам была альтернатива и были альтернативные поставщики, но тем не менее временный, как мы помним, скачок инфляции, причём солидный, был.
А.Дворкович: Нужно учитывать две вещи. Первое: всё-таки тогда эмбарго совпадало с очень быстрым повышением курса доллара, то есть рубль слабел, и один фактор наложился на другой – инфляция была результатом этих двух факторов. Во-вторых, тогда эмбарго было введено буквально за один день, то есть у нас не было вот этого месячного интервала для подготовки сетей к новому порядку, и импортёры были вынуждены свои убытки, недостачу денег покрывать за счёт роста цен. Сейчас мы такое время достаточное дали и поэтому не ожидаем существенного роста именно из-за Турции.
М.Бондарева: Я знаю, что Россия возобновила поставки зерна в Турцию, по крайней мере по уже заключённым контрактам. Значит ли это, что эти отношения с Турцией у нас сохранятся всё-таки? Я так понимаю, что страна – самый крупный покупатель?
А.Дворкович: Мы никаких запретов не вводили. Наши экспортёры заинтересованы в этих поставках зерна. Если турецкие коллеги будут продолжать покупать его, почему мы должны прекращать поставки этого важного, действительно, продукта? Но вообще рынки достаточно ёмкие, кроме Турции есть другие страны, куда мы поставляем и будем поставлять. Там спрос, кстати, очень приличный, он растёт. Это прежде всего другие страны Ближнего Востока: и Иран, и Египет, и ряд других государств. Поэтому, если вдруг по каким-то причинам турецкий рынок для нас сузится или закроется, есть и другие варианты поставок.
М.Бондарева: А в Правительстве сейчас стоит задача проработать новые меры против турецкого государства?
А.Дворкович: Все основные меры уже анонсированы Председателем Правительства. Речь идёт о том, что будут введены, как и предусматривалось указом, запреты на осуществление отдельных видов работ, услуг турецкими компаниями либо компаниями, которые контролируются турецкими компаниями.
М.Бондарева: Ещё с 1 января отменяется зона свободной торговли с Украиной, вводится также продуктовое эмбарго. Это как-то серьёзно может на России сказаться? Вообще, какой сейчас объём товарооборота между Россией и Украиной?
А.Дворкович: Объём товарооборота между Россией и Украиной уже существенно упал в силу естественных факторов, которые наблюдались последние месяцы, прежде всего из-за слабого рубля и в целом напряжённых отношений. Также уже действовали серьёзные ограничения со стороны Россельхознадзора, Роспотребнадзора в отношении отдельных видов продукции, и поставки уже были достаточно низкими. Поэтому для России какого-то серьёзного эффекта не будет. Скорее, он будет для Украины, они потеряют ещё больше, и экономика ещё больше ослабнет из-за этого.
М.Бондарева: Для понимания и зрителей в том числе: вообще товарооборот сейчас в основном какими товарами осуществляется между Россией и Украиной?
А.Дворкович: В основном это те же самые овощи, часть молочной продукции, часть мясной продукции, хотя поставки очень небольшие. Также мы продолжаем покупать отдельные виды машиностроительной продукции, компонентов для различных изделий. Это всё равно существенные объёмы, но они уже в разы меньше, чем были ранее.
М.Бондарева: Как-то усилится работа в следующем году по борьбе с контрабандой? Мы помним заявления в 2015-м по поводу Белоруссии. Есть ли сейчас такие опасения и в отношении в том числе Турции?
А.Дворкович: Знаете, когда вводятся любые запреты, конечно, возникают люди, компании, бизнесы вокруг этих запретов, которые разными способами стараются их обойти, заработав на этом деньги. Это неизбежно в любой ситуации. Конечно же, главное опасение было всегда, что товары пойдут через наших партнёров по Евразийскому союзу. Так и происходило, мы останавливали целые партии в больших количествах. Но в течение года постепенно наладили взаимодействие с таможенными службами и контролирующими органами этих стран, и сегодня у нас уже больше уверенности в их нормальной работе, в их эффективности.
Всё равно есть эти поставки, всё равно есть отдельные партии товаров, но пресекаются они гораздо быстрее, чем раньше. Мы видим это в информационных базах теперь и работаем вместе и договариваемся здесь хорошо о взаимодействии.
Сейчас будет дополнительный фактор. Наверное, из Турции будут пытаться поставлять через Азербайджан. Будем смотреть, будем мониторить ситуацию и продолжать борьбу с нарушением закона.
М.Бондарева: Как новое эмбарго и отмена зоны свободной торговли с Украиной скажется опять же на ценах? Будет какое-либо серьёзное влияние?
А.Дворкович: Нет, мы здесь не ожидаем серьёзного влияния. У нас доля украинских товаров уже очень мала в поставках, она не оказывает существенного воздействия на нашу ситуацию. Ну и потом по каким-то позициям поставки продолжатся, просто с 30-процентной где-то, где-то с 15-процентной пошлиной.
М.Бондарева: Что может сказаться на ценах.
А.Дворкович: Если товары будут конкурентоспособны, то они будут поставляться. Но я думаю, что по основным позициям наши производители просто выиграют и поставки станут бессмысленными, эти товары просто не придут на российский рынок.
М.Бондарева: Аркадий Владимирович, ещё очень много говорили по поводу роста инфляции в связи с вводом системы дорожных сборов «Платон». По вашим наблюдениям, по вашим прогнозам, это уже произошло, это произойдёт ли?
А.Дворкович: Эффект пока был очень маленьким, очень небольшим, буквально десятые доли процента, то есть это не могло быть заметным для рынка в целом. Основной фактор – это не сами сборы, не их величина (только по отдельным товарам они доходят, может быть, до 1% стоимости продукции), а то, что с рынка последовательно выводятся недобросовестные серые бизнесы. Таким образом, предложение на рынке перевозок стало просто меньше, но это в конечном счёте благотворный процесс. На рынке должны работать легальные перевозчики (серьёзные компании, с хорошей репутацией), обеспечивать надёжность поставок, своевременность и безопасность.
Поэтому какой-то временный дефицит машин на отдельных направлениях появляется, это ведёт к временному повышению стоимости доставки. Потом они откатываются обратно на нормальный уровень, когда крупные компании эти объёмы забирают себе.
Так что будем продолжать устранять те технологические проблемы, решать те вопросы, которые возникли в первый месяц. У нас есть такая хорошая таблица, примерно 20 пунктов, по которым нам нужно ещё решить отдельные технологические вопросы. Каждый не является каким-то слишком серьёзным запретителем, это те нюансы, которые возникают в повседневной работе перевозчиков, тех, кто уплачивает, собирает взносы.
Кроме того, Президент дал указание Правительству принять меры по облегчению финансовой нагрузки на перевозчиков, а именно по отмене транспортного налога на соответствующие автомобили, на эти автомобили. Такой законопроект готовится и будет в весеннюю сессию принят. Также мы разработаем систему патентов для индивидуальных перевозчиков, чтобы тот самый малый бизнес, который в этой сфере есть, мог продолжать работать на легальной основе, уплачивая все платежи.
М.Бондарева: Мы сейчас перечислили очень много факторов, которые могут каждый понемногу повлиять на рост цен. В совокупности это может дать не очень хороший результат. В Правительстве на следующий год какие меры прорабатываются для борьбы с инфляцией?
А.Дворкович: Основная мера по борьбе с инфляцией – это всё-таки стимулирование роста производства. Если будет достаточное предложение на рынке, цены не будут расти так сильно. Поэтому основной акцент всё-таки делаем на стимулировании роста нашей экономики – и это даст результат. Центральный банк будет действовать своими инструментами, своими методами. Цель по инфляции заявлена – чуть более 7%. Конечно, если цены на нефть продолжат снижение и поползёт валютный курс, могут быть отклонения от этого ориентира. Но в базовом сценарии мы рассчитываем, что нам удастся добиться цели.
М.Бондарева: К ручному управлению инфляцией можете прибегать? Как в тот момент, когда был большой скачок?
А.Дворкович: У нас действует чёткое законодательство, которое позволяет при избыточном, скачкообразном росте цен применять такие меры. Диалог с торговыми сетями, с основными производителями у нас налажен, они знают, что им лучше не совершать слишком неосторожных движений – Правительство может на это отреагировать. И главное, что за ними постоянно следит Федеральная антимонопольная служба, которая быстро действует в случае возникновения таких ситуаций.
М.Бондарева: Спасибо вам большое за интервью. Будем надеяться на успехи и что не надо будет прибегать к каким-то экстренным мерам в следующем году.
А.Дворкович: И новый год будет более добрым.
М.Бондарева: Да. Спасибо большое. До свидания.
