Брифинг состоялся после подписания лидерами России, Белоруссии и Казахстана договора о создании ЕАЭС.
Вопрос: Светлана Мацкевич, Белорусское национальное радио, первый канал. Вопрос будет к Виктору Борисовичу. Спасибо большое. Чем новый союз отличается от других подобных международных структур, объединений? Что общего будет с ними? И что нового в сегодняшнем договоре по сравнению с предыдущими соглашениями?
В.Христенко: Спасибо. Во-первых, безусловно, евразийский интеграционный проект имеет и собственную историю, и собственный опыт, и собственные наработки. Вместе с тем он активно использовал и использует, изучает тот опыт, который есть в мире. Для сравнения или для образца, безусловно, наиболее подходящим объектом является Европейский союз, поскольку европейская интеграция является самой глубокой и самой продвинутой интеграцией в мире не только по масштабам, но именно по глубине интеграционного взаимодействия. Поэтому мы в определенной степени повторяли и повторяем некоторые шаги, не допуская тех ошибок, которые делал и делает Европейский союз иногда в своей практике. У нас есть образец, который помогает нам не совершать таких ошибок. Теперь евразийская экономическая интеграция – вторая после Европейского союза.
Что касается того, что нового привнесено в договоре о Евразийском экономическом союзе по сравнению с тем, что мы имели до сих пор, можно было бы сказать следующее. Во-первых, конечно, всё, что касается институциональных инструментов, институциональной сферы. Точно определён статус, это полноценная международная организация региональной интеграции с полной международной правосубъектностью, с выстроенной системой управления, принятия решений, которая имеет прямое действие на территории всех стран – участников союза.
Если говорить о содержании, то главное содержание, которое и двигало к союзу, это четыре свободы: свобода движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы. Так вот, сам договор по союзу существенным образом обновил арсенал, обновил задачи, цели и инструменты достижения этих четырёх свобод. Например, в этом договоре коснулись тех сфер, которые находились за пределами интеграционного поля, – сферы энергетики и по всем направлениям энергетического сотрудничества, нефти, нефтепродуктам, газу, электроэнергии. В договоре чётко отфиксированы цели, общий рынок, общий рынок электроэнергии, нефти, нефтепродуктов и газа, чётко отфиксированы сроки и отфиксированы этапы достижения, с тем чтобы можно было отслеживать, мониторить, контролировать движение к этим целям. То же самое сделано по транспортному блоку, то есть самые существенные инфраструктурные сегменты вовлечены теперь уже в процесс экономической унификации, экономической интеграции. Такие серьёзные сегменты, как рынок лекарственных средств, медицинских изделий, также должны уже к 2016 году сформировать общий рынок без барьеров, без границ, и это очень серьёзные, амбициозные и по срокам, и по масштабам задачи. В этой связи по многим отраслям экономики такого рода существенные прорывы, существенные новации сделаны в самом договоре.
Это касается и, может быть, более приземлённой части – свободного движения рабочей силы. Надо сказать, что договор в этой связи фиксирует очень простую и понятную формулу: никаких ограничений, никаких квот, разрешений для возможности трудоустраиваться гражданам государств – членов Союза на территории друг друга – при признании дипломов об образовании, при наличии в этом же договоре инструментов медицинского обеспечения и так далее. И, кроме того, при наличии в этом же договоре нормы о том, что эти граждане будут облагаться подоходным налогом точно так же, как граждане того государства из членов, куда они приехали, с первого дня, а не как обычно со 183-го дня после того, как наступает резидентство.
Вот такого рода вещи являются по всем направлениям четырёх свобод прорывными, и ещё раз подчеркну, что для их реализации весь инструмент и вся система управления так же прописаны в этом договоре, и поэтому у нас нет сомнений, что эти цели и задачи вполне достижимы и будут выполнены.
Вопрос: Добрый день, телеканал «Россия». Игорь Иванович, мы сегодня слышали много таких глобальных слов. Можно чуть подробнее, что конкретно несёт гражданам наших стран договор о создании Евразийского союза?
И.Шувалов: Во-первых, вопрос интеграции надо рассматривать, конечно же, с горизонтами чуть подальше. Это не то, что немедленно человеку может принести блага в конкретный момент, когда подписываются соглашения.
Тем не менее за годы существования Таможенного союза товарный оборот между нами значительно вырос, и сегодня президенты приводили конкретные цифры. Это что значит? Возрастает благосостояние наших людей. Но если быть предельно точным в ответе на ваш вопрос, это даёт возможность тем, кто хочет найти лучшее место работы, приехать в Беларусь, Казахстан или Российскую Федерацию, гражданами какой бы из трёх стран они ни были, и беспрепятственно, без каких-либо сложностей, которые раньше иммиграционное законодательство предъявляло им, устроиться на работу. Это первое. При этом все социальные гарантии у такого работника будут такими же, как у гражданина той страны, где предоставляется рабочее место.
Для тех, кто хочет создать своё дело, будет возможность в Российской Федерации, в Белоруссии или в Казахстане беспрепятственно открыть юридическое лицо и без каких-либо ограничений на рынке предоставлять услуги или производить товар, его реализовывать.
Больше того, мы договорились о том, что по определённым услугам и определённым товарам у нас вообще открываются настолько границы, что мы даже не будем требовать специального признания либо прохождения через специальную процедуру. В случае если товар выпускается в обращение через определённую процедуру в Белоруссии и Казахстане, российская территория будет такой товар принимать и мы будем к нему относиться как к товару, произведённому и выпущенному в оборот на территории Российской Федерации. То же самое, естественно, для товара, который выходит на рынок Российской Федерации, – к нему так же будут относиться в Казахстане и Белоруссии.
Это не значит, что у нас все эти свободы теперь уже носят абсолютный характер. Мы договорились о переходных периодах. Некоторые переходные периоды достаточно короткие. Например, нам на последней встрече президенты дали указание, чтобы по рынку лекарственных средств и медицинских изделий мы приняли согласованное решение как можно быстрее. То есть мы будем производить лекарственные средства, их регистрировать и выпускать в обращение (также и медицинские изделия) по унифицированным процедурам, и это будет сделано буквально за два года. Есть некоторые, к сожалению, изъятия, которые будут длиться до 10 лет. Мы договорились, что по самым сложным вопросам мы имеем право зарезервировать позицию, положим, на 10 лет. То, что сказал Сергей Николаевич (С.Н.Румас – глава ОАО «Банк развития Республики Беларусь»), это правда – что Республика Беларусь шла в вопросах интеграции дальше, чем Россия и Казахстан, и предлагала последовательно заключить договор с самого начала, то есть с 1 января 2015 года, без каких-либо изъятий и ограничений. Но поскольку рынки, как нам представляется в Российской Федерации (такие же опасения есть в Казахстане), определённые рынки могут испытывать излишнее давление, в случае если они будут открыты без переходных периодов, всё-таки мы договорились, что по некоторым вещам нам нужны какие-то адаптационные механизмы. Но это очень небольшие позиции, до 10 лет.
Мы также надеемся, что в этот период времени мы точно договоримся по единому рынку нефти, нефтепродуктов и рынку газа.
Так вот – быть устроенным, создать собственное дело. Значительные послабления теперь по признанию дипломов. Есть опять изъятия там, если это педагогическая профессия либо врач с дипломом медицинского учреждения – для них всё-таки остаются определённые ограничения, когда нужно пройти через процедуру признания диплома. Для всех остальных специальностей никакой процедуры признания диплома не нужно.
И появляется такой фактор, как конкуренция. Ты можешь быть гражданином Казахстана, Белоруссии или России, но ты будешь везде восприниматься как лицо как будто одного гражданства для целей ведения бизнеса. И там, где тебе выгоднее платить налоги, там, где тебе выгоднее проходить через процедуру лицензирования, там, где тебе выгоднее привлекать рабочую силу, там ты и будешь организовывать своё производство либо точку бизнеса. Поэтому это становится для всех нас значительно интереснее.
Рынок – 170 млн человек. Понятно, что рынок Российской Федерации для этой интеграции является самым важным и допуск на наш рынок – это, конечно, дополнительные возможности заработать предпринимателям из Казахстана и Белоруссии. Но мы наблюдаем, и как ведут себя предприниматели в Российской Федерации. Многие открывают бизнес, например, в Казахстане (мы это отмечаем), потому что по многим позициям налоговые режимы в Казахстане значительно либеральнее и выгоднее.
Что касается других направлений. Сегодня Президент Белоруссии сказал, что мы начинаем с экономического союза, но он, например, уверен, что это будет полноформатный союз по всем вопросам в будущем. Поэтому мы в любом случае должны провести работу по запуску экономического союза. Мы начинаем, стартуем с 1 января 2015 года. Нам нужно несколько лет для того, чтобы все эти свободы наполнить реальной свободой, и в какой-то момент нам следует, потом уже, серьёзно исследовать вопрос финансового союза или, может быть, даже валютного, но это в будущем. Пока эти вопросы в повестке не значатся. Нам нужно от всех изъятий и ограничений, которые существуют в договоре, уйти, создать полные четыре свободы, и тогда это уже будет повестка, может быть, через несколько лет.
Вопрос: Вопрос, если можно, к вам обоим – к Игорю Ивановичу и Виктору Борисовичу, кто хотел бы ответить. Сейчас просто эта тема на Западе очень сильно обсуждается. Как повлиял украинский кризис на отказ от политизации договора, если так можно сказать? И были ли какие-то извлечены уроки из этого кризиса для подобной интеграции?
И.Шувалов: Спасибо. Давайте Виктор Борисович ответит, как он считает, поскольку он возглавляет международную организацию. Я вот, работая с коллегами из правительств Казахстана и Белоруссии, никогда – ни до кризиса, ни во время этого кризиса – не испытывал какого-либо влияния этого кризиса на формирование Евразийского экономического союза.
Повестка эта существует самостоятельно. Она действительно была инициирована Президентом Казахстана. Мы к этой инициативе всегда относились и относимся с большим уважением и считаем, что только, конечно, благодаря Нурсултану Абишевичу Назарбаеву и его авторитету всё это как-то забурлило и в эту работу вовлеклись национальные правительства. Поэтому мы за шесть лет практически, с 2008 года, от формы Таможенного союза к полноформатному экономическому союзу подошли – это очень короткий срок, очень сложная работа. И могу подтвердить, ничего не скрывая: к повестке формирования Евразийского союза события на Украине вообще не имеют никакого отношения.
В.Христенко: Если вспомнить чуть подальше 20-летнюю историю евразийского проекта, то надо сказать, что кризисы и особенно кризисы глобального характера всегда носили и будут носить характер катализатора для всех интеграционных процессов. Это, что называется, уже почти теория интеграционных процессов.
1998–1999 годы. Кризис, который в то время был, был стимулом и катализатором для запуска, с одной стороны, создания ЕврАзЭС – Евразийского экономического сообщества, с другой стороны, запуска проекта, тогда ещё на четверых, единого экономического пространства вместе с Украиной.
В этом смысле отчасти, может быть, не до конца последовательная позиция Украины и оговорка, поставленная в 2003 году под соглашением, не позволили этому проекту развиваться на четверых, и он стал достоянием тройки, и тоже ушёл в такую, знаете, плавную фазу – фазу, которая сопровождалась достаточно устойчивым ростом и национальных и глобальной экономики. И кризис 2008–2009 годов послужил следующим стимулом, для того чтобы интенсифицировать интеграционный процесс по одной простой логике: интеграция позволяет минимизировать риски глобальных неурядиц и глобальных процессов, которые происходят в мире. И в этом смысле сегодняшнее состояние интеграции в евразийском проекте (Евразийский экономический союз) есть абсолютно своевременный, адекватный и по глубине, и по опыту ответ на те риски, с одной стороны, которые есть во внешнем мире, и на те стратегии, которые национальные правительства для себя обозначили. Поэтому этот проект дополняет национальную стратегию «2050» Казахстана, национальную стратегию России и так далее. Он является одним из существенных источников для их реализации. В этой связи кризис локальный, внутриполитический на Украине – это кризис в первую очередь самоопределения самой Украины в этом мире: чего она хочет, что она видит в своей перспективе. Поэтому на интеграционный процесс он никак не повлиял, а вот для понимания того, насколько значимы интеграционные процессы и проекты, он, безусловно, дал позитивный сигнал, что без такого рода инструментов, без серьёзных интеграционных структур в этом мире не прожить. Чего и пожелаем нашим коллегам из Украины.
