«Сочинский форум – это универсальная площадка, где почти все члены Правительства и практически все губернаторы обсуждают именно региональные дела».
Стенограмма:
Интервью Дмитрия Медведева телеканалу «Россия-24»
А.Шнайдер: Дмитрий Анатольевич, здравствуйте, спасибо, что нашли для нас время.
Д.Медведев: Добрый день.
А.Шнайдер: Итак, форум заканчивает свою работу. О каких итогах уже можно говорить? Какие у вас личные впечатления? Чем, скажем, форум 2013 года отличается от предыдущих – по составу участников, по темам, которые здесь поднимались, по объёму заключённых соглашений?
Д.Медведев: Я только что встречался с нашими губернаторами – руководителями регионов и сказал, что вы много ездите, и в любой поездке должен быть смысл. У нас в стране довольно большое количество форумов. Для чего нужен сочинский форум и что его отличает от других, от питерского форума, от форумов, которые проходят на Дальнем Востоке, в Сибири? Это универсальная площадка для обсуждения региональных проблем, и в этом его главная ценность, в этом его смысл. Поэтому я считаю, что это именно то, что мы сегодня имеем, и то, что мы должны сохранить на будущее: площадка, где почти все члены Правительства и практически все губернаторы, которые приехали в этот раз в Сочи, обсуждают именно региональные дела. Но, конечно, применительно к той экономической ситуации, социальным проблемам, которые сложились в стране, основная повестка дня крутится вокруг социально-экономических вопросов. Поэтому в этом плане это довольно уникальное место.
Контекст
Что ещё, на мой взгляд, в этот раз было и удачнее, и интереснее? Само место проведения форума – здесь совсем скоро будет Олимпиада. Здесь удобные аудитории, удобные помещения для проведения дискуссий, панельных дискуссий, для проведения пленарной секции – мне кажется, это тоже наложило отпечаток, создало рабочую атмосферу, которой в прошлом году в такой степени достичь не удалось.
Что же касается того, что происходит в кулуарах, конечно, всегда есть обсуждение разных вопросов, всегда есть подготовленные контракты, и этот форум не стал исключением. Вы видели, вчера мы (только в моём присутствии) подписали семь крупных соглашений – конечно, их гораздо больше. Суммы я пока назвать не могу, потому что требуется ещё посчитать, посмотреть. Но опять же это соглашения, абсолютное большинство которых носит региональный характер: соглашения между регионами и институтами развития, между регионами и крупными компаниями, российскими и иностранными. Поэтому, отвечая, или суммируя то, что я сказал: это, на мой взгляд, сегодня самая правильная, самая раскрученная и самая деловая площадка для обсуждения региональных проблем в нашей стране.
А.Шнайдер: В своём выступлении на форуме, в статье, которая до этого была опубликована в «Ведомостях», Вы говорили, что мировой кризис заставляет Вас сейчас менять экономическую стратегию, а Правительство, как мы знаем, уже заявило о необходимости перераспределения бюджетных средств. Понятно, что сокращаться будут и социальные статьи, при этом Вы же признаёте, что на сегодня финансирование таких сфер, как образование, здравоохранение, уже недостаточно. Что же будет дальше? Сможете ли вы внедрить и провести те реформы, которые уже идут, уже запущены?
Д.Медведев: Я всё-таки хотел несколько скорректировать то, что вы говорите. Во-первых, у нас есть так называемые защищённые статьи, которые не пострадают ни при каком сокращении, во всяком случае в нынешней ситуации. Это статьи, которые посвящены заработной плате, которые связаны с социальными выплатами, с обеспечением основных социальных обязательств государства. Несмотря на 5-процентное сокращение, они абсолютно защищены, никаких сомнений здесь быть не может. Даже если мы больше сократим, мы всё равно там всё заплатим.
Что касается расходов в целом, расходов на образование, на здравоохранение, не скрою, хорошо бы, чтобы они были выше. У нас в этом смысле, я считаю, не совсем правильная структура бюджета, но это случилось не сегодня, и этому есть определённое объяснение: мы очень долго, например, не финансировали перевооружение нашей армии, перевод её на новую техническую основу, и в какой-то период мы взяли этот курс. Сейчас мы просто обязаны довести перевооружение наших вооружённых сил армии и флота на соответствующий уровень. Наверное, по истечении этого периода, когда мы должны инвестировать значительные средства в вооружённые силы, в обеспечение безопасности государства, мы сможем несколько иначе перераспределить приоритеты. Но это не значит, что сегодня здравоохранение и образование находятся в загоне, если говорить прямо и просто: мы всё равно сейчас тратим на образование и здравоохранение гораздо больше денег, чем тратили 10 лет назад, 15 лет назад, мы платим совершенно другие зарплаты, у нас совершенно другая система финансирования образования и здравоохранения. Другое дело, что в общем удельном весе, в структуре расходов, наверное, для нашей страны было бы правильно, чтобы они действительно занимали несколько большее место. Вот об этом обычно говорят. Но абсолютный размер расходов на здравоохранение и образование не уменьшается, он только растёт, и растёт каждый год.
А.Шнайдер: Вы говорите, что Правительство проводит политику приватизации. Эксперты и Вы говорили, что программа не выполняется. Что вы будете делать с этим сейчас, особенно в условиях того, что вы пропагандируете переход экономики количественной в качественную (говорите о том, что надо делать экономику более эффективной)?
Д.Медведев: Вы знаете, приватизация – это не политика, это, строго говоря, инструмент для достижения целого ряда следствий. Какой? Приватизация, во-первых, проводится для того, чтобы собрать для бюджета дополнительные деньги. Это нормально. И второе: цель, которую мы преследуем при проведении приватизационных сделок, заключается в том, чтобы передать те или иные объекты государственной собственности в руки новых хозяев, которые будут более рачительно, более эффективно ими заниматься. Но при этом, конечно, приватизация – это не некая абстрактная дорога (или абстрактная цель, так скажем), по которой мы идём. Приватизация строго привязана к конкретным экономическим условиям. Нельзя продавать объекты государственной собственности, если безобразная конъюнктура, это просто невыгодно, поэтому мы при принятии решений по каждому объекту (достаточно крупному, который подлежит приватизации) проводим совещания. Это делают мои коллеги, а потом докладывают мне. В итоге мы принимаем решение о том, есть смысл продавать тот или иной пакет акций, ту или иную компанию или это нужно сдвинуть. Поэтому далеко не всегда наши ориентиры по приватизации исполняются. Но здесь надо, ещё раз подчёркиваю, ориентироваться на конкретную экономическую ситуацию и продавать тогда, когда это выгодно.
При этом нельзя допустить и обратного: нельзя, рассуждая о конъюнктуре, вообще остановить этот процесс. Потому что приватизация (я сейчас вернусь к тому, о чём говорил вначале) – это не только дополнительные деньги для бюджета, но и передача имущества в руки более эффективного собственника.
А.Шнайдер: В рамках форума Вы встречались с представителями Союза промышленников и предпринимателей, о чём они Вам говорят? Какие проблемы они сегодня считают главными? Количество малых предприятий в стране сокращается, как мы знаем. При этом Вы называете цифру: 700 млрд в следующем году, по-моему, выделяет Правительство на поддержку малого бизнеса. На что в первую очередь пойдут эти деньги?
Д.Медведев: Вы знаете, количество малых предприятий – это, в общем-то, довольно сложная тема, потому что они, их количество, могут и расти, и уменьшаться. Главное, мне кажется, другое: какой процент наших людей вовлечён сегодня в малый и средний бизнес. В целом этот процент сейчас довольно высок. У нас уже практически четверть работоспособного населения в настоящий момент так или иначе связана с малым и средним предпринимательством. И это уже очень серьёзный отряд.
Но, конечно, ситуация непростая. Вчера на встрече с представителями бизнеса (там был и крупный бизнес, и малый, и средний) мы обсуждали основные проблемы, которые есть сегодня. Мы действительно по целому ряду вопросов решили принять позицию, сформулированную представителями малого и среднего бизнеса в части, касающейся страховых платежей, и по некоторым другим вопросам, касающимся льгот для малых предприятий инновационного бизнеса.
Но самое, наверное, главное, об этом говорят представители разного бизнеса, – это общая экономическая ситуация. К сожалению, в силу того, что ряд рынков, европейских рынков, азиатских рынков, для нас закрылся, мы вынуждены искать источники роста внутри страны. Само по себе это неплохо, но чтобы бизнес развивался, необходимо, чтобы он имел для этого необходимые ресурсы. Наверное, сейчас больше всего коллеги по бизнесу говорят о необходимости доступа малых, средний предприятий, да и крупных тоже, к так называемым длинным деньгам – к деньгам, которые позволяют планировать свой бизнес на перспективу. Вот так называемые пассивы, долгосрочные, длительные пассивы, деньги, которые наш бизнес может получить через банковскую систему, – это сейчас основной вопрос. Этим сейчас занимается Центральный банк, этим занимается Правительство. Будем надеяться, что вместе мы всё-таки сможем добиться изменений, которые позволят предприятиям получать долгосрочное финансирование и достаточно дешёвое финансирование.
Когда мы говорим о дешёвом финансировании, мы, конечно, не можем не учитывать факторы инфляции. В этом году инфляция у нас, наверное, будет в тех рамках, которые мы себе планировали, – где-то в районе 6%. Но в следующем году с учётом целого ряда решений, которые мы приняли, включая решение об обнулении тарифов для инфраструктурных монополий (для «Газпрома», для сетевых компаний, для нашей железной дороги), размер инфляции, мы надеемся, будет несколько ниже – в районе 4–5%. Это означает, что соответствующие цифры инфляции окажут влияние и на соответствующую кредитную ставку, основную кредитную ставку Центрального банка, по которой кредитуются другие банки, и, естественно, уже на реальную кредитную ставку, по которой кредиты выдаются коммерческим организациям и физическим лицам. Вокруг этих тем вчера шёл основной разговор.
Конечно, затрагивали и другие вопросы: лицензии, разрешительную систему, вопросы общего делового климата, взаимоотношения с контрольными организациями, правоохранительными структурами – собственно, то, о чём всегда говорят предприниматели.
А.Шнайдер: Когда Вы говорили про инвестпривлекательность регионов, в том числе Вы говорили, что одна из проблем, которая отпугивает сейчас инвесторов как отечественных, так и зарубежных, – это несовершенство нашей судебной системы. Несколько лет уже говорят о том, что суды надо реформировать, и Вы лично многократно об этом говорили. Почему ничего не двигается?
Д.Медведев: Вы знаете, я хотел бы сказать следующее: может быть, нашим судам и не нужна реформа. Вообще-то мы провели судебную реформу в 1990-е годы и продолжали совершенствовать законодательство о правосудии, принимать новое процессуальное законодательство в предыдущем десятилетии. В этом смысле я считаю, что законодательство, посвящённое судам, законодательство о правосудии у нас вполне современное.
Вопрос скорее в другом – в том, что деятельность определённых судов вызывает вопросы у тех, кто к ним обращается. И это не проблемы законодательства, это вопросы психологической совместимости, авторитета суда, объяснимости принимаемых решений, юридической практики и общего доверия к судебной системе. Я думаю, что такую атмосферу доверия невозможно создать реформаторскими актами. Судебная система в процессе своего развития сама должна заслужить уважение всех, кто к ней обращается, всех, кто к ней апеллирует, – в этом случае авторитет суда будет максимально высоким.
Государство же должно обеспечить правильные условия для развития судебной системы. Что я имею в виду? Это, конечно, современные технологические возможности для отправления правосудия, возможности использования различных электронных средств фиксации доказательств, судебного общения, в конце концов, новые судебные помещения, где авторитет суда поддерживается не только буквой, но и всем символом правосудия.
Если мы сможем добиться этого, у нас будет современная система правосудия в стране. Ещё раз подчеркиваю: это не проблема немедленного реформирования судебной системы, мы очень многое сделали в смысле создания юридических основ деятельности наших судов.
А.Шнайдер: Но конкретные шаги, как я понимаю, не за горами со стороны государства?
Д.Медведев: Я считаю, что это многотрудная работа. Она, ещё раз говорю, не сводится к подписанию какого-то закона или даже к объединению судебной системы, о чём сейчас довольно много говорят. Это, так сказать, если хотите, вопрос отношения к суду. У нас на протяжении десятилетий споры в нашей стране, строго говоря, рассматривались не в суде. Писали куда – писали власти, в партийные органы, исполнительную власть, естественно, будоражили всякими письмами. И сейчас люди очень часто ищут защиты именно в органах исполнительной власти, у Президента, в контрольных инстанциях, хотя по большинству подобных казусов необходимо обращаться к судебным структурам, в судебную власть. Но ещё раз говорю, это не решается указами и законами. Судебная власть сама при помощи государства, при помощи других органов власти должна обеспечить свою конкурентоспособность в хорошем смысле этого слова, то есть завоевать доверие.
Почему наши предприниматели очень часто в контрактах пишут в так называемой арбитражной оговорке: спор подлежит рассмотрению в Стокгольмском арбитражном институте при Торговой палате, или в Лондоне, или в Париже? Потому что они уверены, что это решение будет исполнено. А если они не пишут или не подчиняют тот или иной контракт нашему праву и не выбирают наш арбитраж или наш суд, это означает, что они не вполне уверены, что решение будет исполнено. И ещё раз говорю: это общая задача. Кстати, это задача не только для органов власти, не только для суда, но и для самих предпринимателей, которые должны в этом случае всё-таки тоже выбирать нашу юридическую систему, нашу правовую систему, для того чтобы её укреплять.
А.Шнайдер: В статье, Дмитрий Анатольевич, Вы говорите о том, что необходимо формировать социально ориентированного человека. Недавно прошли прямые выборы, первые за несколько лет. Какие выводы Вы для себя сделали как руководитель крупнейшей российской партии? Что повлияло на низкую явку, по-Вашему?
Д.Медведев: Выборы у нас проходили и раньше, они тоже были прямыми, но вы имеете в виду выборы губернаторов. Мне кажется, несколько комментариев можно сделать по поводу этих выборов. Во-первых, люди хотят принимать в них участие. Люди хотят использовать своё избирательное право.
А.Шнайдер: Значит, решение вернуть было верным.
Д.Медведев: Значит, решение было верным. Меня часто упрекают: а что же вы говорили, что не надо возвращать губернаторские выборы, а потом взяли их и вернули? Это означает, что я просто пересмотрел свою позицию. Я считаю, что для человека, который занимается практической политикой, это честнее, чем держаться просто за какую-то позицию и говорить: нет – я так считаю, считал и умру с этими взглядами! Я просто в какой-то момент посмотрел, поговорил с людьми, с губернаторами. Они говорят: да, вы знаете, есть запрос на это. Всё-таки та легитимность, которая приходит с использованием старой процедуры, когда Президент предлагает, а Законодательное собрание голосует, недостаточна. Нужно, чтобы люди поддержали. И такой выбор был сделан. Практика показывает – это правильный выбор. Абсолютное большинство тех, кто хотел принять участие в голосовании, на избирательные участки пришли.
Второе. Избирательная активность была разной. Где-то она была стандартной, где-то она была ниже стандартной. Конечно, нужно делать всё, чтобы люди были заинтересованы в участии в голосовании. Это вопрос конкурентоспособности нашей избирательной системы и привлекательности тех программ, которые предъявляют кандидаты на должности губернатора или депутатов Законодательного собрания. Мне кажется, что это удалось не везде, и с этим связана явка.
Но есть и вторая причина. Как известно, когда люди в целом считают свою жизнь достаточно спокойной и ровной, они не очень активно участвуют в избирательных кампаниях. И наоборот – избирательный интерес зашкаливает, когда страна взбудоражена чем-то. Вы помните, что было у нас ещё некоторое время назад.
Я не считаю этот показатель критическим, потому что и в других странах выборы в местные органы власти, в региональные парламенты, в региональные законодательные органы не сопровождаются какой-то сверхъестественной явкой. Тем не менее это вопрос конкурентоспособности программ, и над этим нужно работать.
Третье. Мне кажется, что эти выборы были весьма удачны для той партии, которую я имею честь возглавлять. Потому что в условиях прямой конкуренции, в условиях, когда в выборах участвовало большое количество партий – да, не все они, конечно, сейчас состоялись, некоторые из них ещё совсем маленькие, слабые, тем не менее конкуренция была совершенно другой. Всё-таки кандидаты, представляющие «Единую Россию», получили мандатное управление регионом или городом в абсолютном большинстве территорий. В абсолютном большинстве! Причём с результатами лучшими, чем, скажем, в декабре 2011 года, хотя до этого говорили, что у «Единой России» кризис жанра.
Оказалось, что если правильно работать с людьми, если правильным образом объяснять, что мы делаем, люди готовы поддерживать даже ту партию, которая уже довольно давно находится у власти.
А.Шнайдер: И в завершение скажите, пожалуйста, как Вы относитесь к предложению вернуть графу «против всех».
Д.Медведев: Вы знаете, я думал об этом, не скрою, даже с коллегами обсуждал. У меня к этому двойственное отношение. Я в принципе не возражаю, я считаю, что она может принести определённую пользу, хотя в условиях большого количества партий, может быть, в ней нет такого смысла, как это было, например, когда партий гораздо меньше. Потому что каждый человек может выбрать для себя ту или иную политическую силу.
Но если говорить о более тонком отражении в процессе голосования своей воли, эта графа скорее полезна, потому что, в конце концов, я могу не поддерживать ни одну партию, мне может не нравиться никто, и я хочу об этом заявить прямо и непосредственно, то есть сказать, что мне не нравится никто. Не проголосовать за какого-то кандидата, который просто оппозиционно относится к действующей власти (проголосовать назло: пусть кто угодно, лишь бы не эта опостылевшая власть), а прямо написать, что я против всех. И такое право в общем и целом, мне кажется, соответствует общедемократическим подходам. Поэтому это вопрос, который требует дополнительного обсуждения. Мне кажется, что вернуться к этой теме можно.
А.Шнайдер: Дмитрий Анатольевич, жаль, что у нас с Вами так мало времени. Приходите к нам чаще. Спасибо большое за интервью.
Д.Медведев: Спасибо большое! А вы приезжайте чаще в Сочи, будем проводить форум дальше.
