Н.Асадова: Добрый день. Я рада приветствовать в нашей питерской студии Ольгу Юрьевну Голодец, вице-премьера РФ по социальным вопросам. Здравствуйте.
О.Голодец: Здравствуйте.
Н.Асадова: Очень рада, что вы пришли. Очень много накопилось вопросов. И даже рядом с нашей студией какое-то количество ходоков к вам собралось, самого разного уровня. От них тоже будут вопросы, которые меня просили озвучить в эфире, я сразу предупреждаю. Мы выбрали кластер вопросов, связанных с недетскими проблемами детского населения в России. Я хочу спросить вас о статистике. Детская смертность в России: каковы тенденции, какие цифры сейчас мы зафиксировали?
О.Голодец: Детская тема в Правительстве сегодня самая главная, наверное, по приоритетам второй такой темы нет. Это просто очень важная оговорка. Это первая тема, и очень многие наши программы связаны именно с детством. Программы, которые сейчас начаты: строительство новых перинатальных центров в тех субъектах Федерации, где их нет (это 32 субъекта Федерации, 34 новых перинатальных центра); вторая программа – всероссийская программа строительства дошкольных учреждений, для того чтобы решить проблему увязывания нашей демографии с нашей социальной инфраструктурой.
Н.Асадова: У нас глава Ингушетии был – Юнус-Бек Евкуров, просил передать вам привет и сказать, что им нужны детсады.
О.Голодец: Да, в Ингушетии нужны и детсады, и школы. Это общая проблема кавказских регионов и общая проблема РФ. Но так остро проблема, например, доступности школьного образования не стоит нигде, как в Ингушетии и Республике Дагестан. Там большое количество детей учатся в три смены, а это значит, что они практически не учатся. И это очень серьёзный вызов фактически всей стране.
Если говорить о показателях смертности, с которых вы начали. Сегодня это самые важные показатели качества жизни. Мы ожидали, что с переходом на новые стандарты живорождения… Это значит, что если до прошлого года мы не считали живорождёнными детишек, которые родились весом 500 граммов и выше, то с этого года мы перешли на международные стандарты, этих детишек сейчас выхаживают, и у нас есть успехи. И даже с переходом на новые показатели живорождения наши показатели остаются устойчивыми, и это хорошие показатели – 8,5. И я надеюсь, что тренд, который мы сегодня взяли, и усилия по организации здравоохранения в отношении младенческого здоровья будут усиливаться. У нас абсолютно все предпосылки к этому есть – и квалифицированные врачи, и оборудование, которое сегодня поставлено в клиники, и система работы. То есть мы научились управлять сложными случаями. Ребёнок, который нуждается в серьёзной госпитализации, тут же госпитализируется. У нас есть очень хороший показатель, для нас неожиданный. Это материнская смертность, у нас этот показатель очень сильно улучшился. Год от года это 16 и 11, и показатель абсолютно европейский. Мы не тешим себя иллюзиями, мы понимаем, что это результат действия целого ряда программ, в частности строительства перинатальных центров, которое происходило до того, и построения многоуровневой системы, трёхуровневой системы обслуживания матерей. И это система выявления сложных случаев на ранних стадиях беременности и прикрепления женщин к очень специализированным учреждениям, где им оказывается квалифицированная помощь. Она даёт такие результаты. И мы надеемся на продолжение программы, на строительство перинатальных центров там, где их нет, и надеемся, что те регионы, которые сегодня не дотягивают до общероссийских показателей, на них выйдут. Но это основные показатели качества жизни: материнское здоровье, детское здоровье, продолжительность жизни нашего населения.
Н.Асадова: Недавно прозвучала такая информация: Хлопонин заявил, что он потерял 110 тыс. детей на Кавказе. Я так понимаю, это связано в основном с материнским капиталом – с махинациями. Когда, можно сказать, организованные группы, преступные, фиксируют, что якобы родился ребёнок, для того чтобы получить капитал, обналичить его, а на самом деле дети не были рождены. Вы разобрались с этой проблемой?
О.Голодец: Я расскажу. К 1 сентября по всей РФ будет введена единая система учёта тех детей, которые претендуют, в частности, на детские сады. Единая очередь в детсад. И одновременно по этой очереди мы можем сопоставлять тех детей, которые зарегистрированы, которые претендуют на место в детсаду, с теми, которые это место получают. То есть система станет абсолютно прозрачной, и вот такие изъяны будут полностью исключены. Потому что каждый ребёнок имеет свидетельство о рождении с одним номером, он имеет все реквизиты, мы видим, что это конкретный ребёнок – Петя, Маша, – и такое будет исключено.
Н.Асадова: Я так понимаю, что одна из проблем была в том, что в какой-то момент учитываются только те дети, которые в общеобразовательные школы поступают. В частности, в Ингушетии ситуация была, что часть детей не поступали в школы, а учились, допустим, в медресе и никак не были учтены.
О.Голодец: У нас очень много детей, как мы сегодня полагаем, не учитываются, получают они образование или нет. Мы столкнулись с тем, что часть детей, например, уезжая за границу вместе с родителями на какой-то период, перестают учиться и получать образование. У нас, к сожалению, есть случаи, когда всеобуч (это наш закон: каждый ребёнок имеет право на образование) сегодня не контролируется должным образом. Эта новая электронная система (когда мы можем сопоставлять детей, прикреплённых к поликлинике; детей, которые зарегистрированы при рождении; детей, которые встают в очередь в детсад) позволит нам с вероятностью 100% выявлять всех детишек и понимать, пошёл ли ребёнок в школу, получает ли необходимую медицинскую помощь, то есть осуществлять такой контроль.
Н.Асадова: А в чём проблема? Это какая-то законодательная дырка или пробел? Или просто какие-то структуры недорабатывают?
О.Голодец: Это сегодня техническая проблема. Потому что раньше у нас контроль за всеобучем происходил очень просто: ходили проверяющие из муниципалитетов по квартирам, проверяли всех детишек, их переписывали. Но сегодня дети живут не по месту регистрации, это общая норма. И здесь ничего страшного нет. Сегодня никто не ходит по квартирам, потому что очень часто в квартиру просто никто не пускает. Поэтому утрачены старые методы, а новые не были введены. Мы их введём к 1 сентября, и эта система будет полностью восстановлена.
Н.Асадова: А как технологически это будет выглядеть для жителей? Вот как будут проверять, мои дети учатся или нет?
О.Голодец: Как только мы увидели, что ваше заявление пошло в школу, мы понимаем, что ваш ребёнок и вы получили это место в школе, есть запись в первый класс (она сегодня есть в большинстве регионов). Школа регистрирует, что ребёнок пришёл учиться. И сопоставление базы данных детишек и тех, кто пошёл учиться, даёт информацию для каждого муниципалитета, который отвечает за этот вопрос: а кто не пошёл. И это повод для того, чтобы найти ребёнка, понять, почему он не пошёл. Если он пошёл в школу где-то в другом регионе, в другой стране, то нужно зафиксировать этот момент. И мы не имеем права оставлять детей без образования.
Н.Асадова: Вопрос от Ирины Воробьёвой, которая является не только ведущей «Эхо Москвы», но также активным членом группы «Лиза Алерт» – группы, которая ищет людей, пропавших в России, в частности детей. Тоже отметила некоторые, наверное, технические недоработки. Когда пропадает человек и, допустим, попадает в больницу (особенно ребёнок или несовершеннолетний, который не может позвонить родителям, не помнит телефон), очень часто не могут найти, потому что нет связи между медицинским учреждением и полицией. То есть они друг другу не особенно сообщают. И люди, которые занимаются на практике поиском детей, часто сталкиваются с такой проблемой. Это можно как-то отрегулировать?
О.Голодец: Да, можно. Гораздо большей проблемой в отношении пропавших детей является другой факт, который мы сейчас, я надеюсь, преодолеем. Полиция официально начинает поиски пропавшего ребёнка только через некоторое время, которое иногда доходит до трёх суток. И это то время, которое может спасти жизнь ребёнку. На эту тему мы говорили в комиссии по делам несовершеннолетних. И эта проблема будет преодолена. По поводу взаимодействия медицинских учреждений с полицией: у меня таких сигналов не было, но я с удовольствием поработаю…
Н.Асадова: Передаю сигнал.
О.Голодец: … с теми коллегами, которые предметно занимаются. Потому что всё-таки главная задача любого медицинского учреждения, когда ребёнок туда попадает, помимо спасения жизни, – довести информацию до близких. Пока не будут идентифицированы близкие, служба медицинская не успокаивается. И к этим службам у нас нареканий не было, но если они есть, то надо конкретно разобраться в каждом случае.
Н.Асадова: По детским домам у меня есть несколько вопросов. В частности, сейчас, когда Президент дал поручение разработать документ, который бы регулировал деятельность детдомов в России, была идея (она озвучивалась на разных уровнях) как-то организовать общественный контроль за детскими домами. Почему это необходимо? Допустим, мы как журналисты, расследуя разные нехорошие случаи, связанные с детдомами, сталкиваемся с тем, что злоупотребляют своими полномочиями сотрудники детдомов. Например, детей отправляют в психушку, колют психотропными веществами, и про этих детей никто не знает. И если не узнают волонтёры и не поднимут всех на уши, детей просто неделями колют успокоительными, сильнодействующими веществами. Как с этим быть и на каком уровне сейчас разработка этого документа?
О.Голодец: Готовится закон, он будет внесён в осеннюю сессию. Закон об обязательности попечительских советов, общественных советов, общественного контроля во всех учреждениях здравоохранения и учреждениях, где содержатся сироты. У нас в учреждениях образования эта норма является обязательной, но есть такой пробел в законодательстве, что в учреждениях социальной защиты, учреждениях медицинских эта норма не является обязательной. Этот вопрос ставил попечительский совет при Правительстве РФ ещё в прошлом году. Закон сложный, и, как вы понимаете, у него есть много противников, прежде всего сами сотрудники этих учреждений. Но закон будет внесён, и такой контроль абсолютно необходим. Мы сейчас работаем с теми учреждениями, у которых эти попечительские советы работают, для того чтобы их опыт, их практики распространить и сделать доступными для всей РФ. Одновременно очень важно понять природу этих общественных попечительских советов, дать им подсказки, потому что сегодня есть хороший опыт работы по поводу таких учреждений. По поводу психиатрических больниц очень сложная тема. И на сегодняшний день мною дано поручение разработать порядок контроля за направлением детей по медицинским показаниям в такие больницы. Нам нужно категорически исключить все случаи направления детей в больницы без достаточных на то оснований, и должен быть установлен особый контроль за ходом лечения. И, если вы помните, у нас была такая позиция: мы обещали к 1 июля закончить диспансеризацию детей в сиротских учреждениях. Действительно такая диспансеризация подходит к концу. Сегодня все дети, которые нуждались в этих учреждениях, в сложных операциях (54 очень сложных случая выявлено), либо госпитализированы, либо прооперированы, либо проходят предоперационную подготовку. И есть дети (983 человека), у которых изменён диагноз, причём фактически речь идёт о снятии диагноза по задержке психического развития. Что ещё очень важно в этой системе наблюдения за детьми в сиротских учреждениях? У нас есть очень подробная работа, когда ребёнку прописывают, что ему необходимо с точки зрения его медицинского наблюдения, какая программа коррекции должна осуществляться в отношении этого ребёнка, какая педагогическая программа этому ребёнку показана. Потому что не секрет, что дети, которые попадают в сиротское учреждение, даже если они были из психологически хорошей семьи и воспитывались в нормальных условиях, всё равно пережили какую-то тяжелейшую травму. Просто так у нас в сиротское учреждение не попадают. И любой ребёнок, который попадает, нуждается в особом подходе, особом уходе, действительно очень квалифицированной программе коррекции. Но мы столкнулись с тем, что программа прописывается очень серьёзная и хорошая, а дальше не существует надёжного, надлежащего контроля за её реализацией. Дали программу, ребёнка отправили в детский дом, а дальше в детдоме каждый по своему усмотрению…
Н.Асадова: И по возможностям. Потому что не в каждом детдоме есть высококвалифицированные психологи, допустим.
О.Голодец: Да.
Н.Асадова: Где их брать? И денег там не платят, я просто знаю, не так много платят.
О.Голодец: Зарабатывают они неплохо сегодня, и если сегодня вы захотите устроиться в детдом, вы не сможете этого сделать, потому что конкуренция, и это на самом деле является очень серьёзной преградой по развитию кадрового потенциала сиротских учреждений. Зарплаты там очень приличные, именно поэтому люди, которые там работают, за эти места держатся. Но общество должно спрашивать за качество того труда и за качество исполнения программы. И всё-таки, конечно, такие учреждения должны работать на устройство детей в семьи прежде всего. Это не должно быть постоянным.
Н.Асадова: Сейчас мы про статистику тоже поговорим. Но вот тоже сигнал поступил от «Лизы Алерт»: когда из подмосковных детдомов сбегают дети, у многих из них находят открытую форму туберкулёза. Тюремная болезнь. Получается какая-то массовая проблема подмосковных детдомов.
О.Голодец: Нет, туберкулёз – это проблема РФ, у нас, к сожалению, уровень заболеваемости туберкулёзом сегодня довольно высок. Это сложное заболевание, оно сегодня есть и у детей, и у взрослого населения. И у нас есть случаи…
Н.Асадова: А почему это произошло? Ведь в советское время казалось, что эта болезнь отходит на дальний план, и не было такой массовости заболевания.
О.Голодец: В течение 1990-х годов очень сильно проблема была упущена, были закрыты многие специализированные учреждения, которые предметно занимались вопросами туберкулёза. И очень важно, что сегодня в рамках программы здравоохранения у нас есть специальная подпрограмма, которая посвящена работе по туберкулёзу, – это и восстановление клиник туберкулёзных, это и профилактика, и раннее выявление туберкулёза практически во всех субъектах РФ, особенно где этот показатель довольно высок.
Н.Асадова: Я хотела бы, чтобы вы прокомментировали цифры, которые озвучил уполномоченный по правам человека Павел Астахов. Он нам сообщает: за пять лет количество детских домов в России сократилось на 25%. Правда ли это и как это могло произойти?
О.Голодец: Прежде всего у нас, слава богу, сокращается количество сирот. Если мы говорим – с 1 января этого года, то у нас количество сирот, которые находятся в банке и ищут семью, сократилось со 118 тыс. до 115 тыс. Это первый фактор. Второе – это тот факт, что сегодня очень сложно для тех территорий, которые серьёзно занимаются вопросами сиротства, подобрать кадры. Кадры для системы психологического сопровождения, коррекции и так далее – это, в общем, довольно большая редкость, как и руководитель такого сиротского учреждения. Поэтому очень многие регионы идут по пути не просто объединения, то есть иногда учреждения находятся в разных помещениях, но система руководства становится единой, для того чтобы повысить качество тех услуг, которые предоставляются детям. Например, сегодня есть одно из лучших учреждений по своей компетенции, по уровню работы: это 8-й психоневрологический интернат в Москве, который возглавляет известный в этом мире человек Меньшов. И ему сегодня правительство Москвы передало ещё учреждение, для того чтобы уровень учреждений был поднят. Они сегодня работают над тем, чтобы все дети жили в нормальной домашней обстановке. То есть размер детдома не отрицает того, что внутри детского дома организация быта детей, их жизни будет построена по так называемому семейному принципу. И то же можно сказать, например, в отношении деревень SOS. Замечательный пример – в Псковской области деревня, это немаленькое учреждение, но оно управляется и менеджируется из единой точки, хотя все дети живут так называемыми семьями. Это профессиональная семья, они живут в отдельном доме. В каждом доме – пять-семь детей. Но сам детдом всё равно статистически выглядит довольно большим. И это нормальная позиция. Поэтому здесь нужно очень внимательно и предметно разбираться с каждым случаем и в каждом регионе.
Н.Асадова: У меня ещё есть вопрос. В начале июня ряд СМИ сообщали о том, что в Нижнем Новгороде умер ребёнок, которого должны были усыновить американские родители, но после принятия закона Димы Яковлева он умер. То есть его никто не взял, и у него был сложный порок сердца. Вы можете подтвердить или опровергнуть эту информацию?
О.Голодец: У нас такого факта нет. Потому что всех детей, которые должны были быть усыновлены, мы знаем поимённо, мы сегодня ведём статистику и учёт, сколько детишек из этого числа уже усыновлены. И на сегодняшний день в процессе оформления документов находится 98 человек. То есть для тех детей, которые должны были быть усыновлены американскими родителями, но в результате принятия закона это действие не состоялось, сегодня уже подобраны родители, и идёт оформление документов. Остаются около 100 человек, и мы надеемся, что до конца года все эти дети найдут новую семью.
Н.Асадова: Вот ещё момент разъясните, пожалуйста. В публикациях в последнее время упоминалось о том, что есть большая проблема: если ребёнок, не дай бог, умер в детдоме (он сирота), то в бюджете нет денег, не предусмотрено на захоронение.
О.Голодец: Ну что вы! Это не так. Это абсолютная неправда. И всё, что касается такого нормального отношения к детям (прежде всего дети), и то, что мы понимаем под нормальным благосостоянием (одеты, обуты, накормлены), и, к сожалению, та проблема, о которой вы говорите, – эти проблемы все решены, государство тратит большие деньги на содержание каждого ребёнка в детдоме. Вопросы более глубокие сегодня поднимаются – вопросы комфортности, вопросы развития, психологического развития, социализации этих детей. Нужно, чтобы, покидая детдом, ребёнок не воспроизводил своё прошлое, чтобы эти дети были интегрированы в общество, чтобы они были успешны, поэтому сегодня общество поворачивается лицом к этим детям. Мне хочется сказать огромное спасибо всем волонтёрам, всем попечителям, всем сотрудникам детских домов, которые очень квалифицированно работают, потому что среди них есть звёзды, есть те, которые имеют действительно хорошие результаты социализации детей. И я надеюсь, что мы эту работу доведём до конца и решим эту проблему в РФ.
Н.Асадова: Я к вам присоединяюсь тоже. Хочу сказать спасибо волонтёрам, которые занимаются детьми в детдомах. И спасибо вам, что вы пришли сегодня в нашу студию и рассказали нам про детей.
Н.Асадова: Всего доброго.
Источник: радиостанция «Эхо Москвы»
