Поездка Дмитрия Медведева в Кемеровскую область и совещание. Основная тема совещания – промышленная безопасность в угольной отрасли.
Посещение угольного разреза «Берёзовский»
Вступительное слово Дмитрия Медведева на совещании
Доклад Александра Новака о состоянии и перспективах развития угольной промышленности
Доклад руководителя Ростехнадзора Алексея Алёшина о промышленной безопасности в угольной отрасли
Доклад Максима Топилина об охране труда в угольной промышленности
Сообщение губернатора Кемеровской области Амана Тулеева
Перед совещанием Дмитрий Медведев осмотрел угольный разрез «Берёзовский» и посетил обогатительную фабрику «Матюшинская».
ООО «Разрез “Берёзовский”» в Прокопьевске Кемеровской области входит в группу предприятий ЗАО «Стройсервис» и занимается добычей угля коксующихся и энергетических марок. Годовой уровень угледобычи превышает 2 млн т, с возможностью увеличения до более 4 млн т. Для этого осваиваются перспективные угленосные участки, идёт строительство новой производственной базы, погрузочной станции.
Поездка Дмитрия Медведева в Кемеровскую область
Посещение обогатительной фабрики «Матюшинская»
Посещение обогатительной фабрики «Матюшинская»
Посещение обогатительной фабрики «Матюшинская»
Посещение обогатительной фабрики «Матюшинская»
Посещение обогатительной фабрики «Матюшинская». Беседа с рабочими
Посещение обогатительной фабрики «Матюшинская». Беседа с рабочими
Посещение обогатительной фабрики «Матюшинская»
На разрезе действует обогатительная фабрика «Матюшинская» производственной мощностью 4,5 млн т угля в год. Фабрика включает в себя более 80 различных объектов инфраструктуры, в том числе открытый (объёмом 25 тыс. т) и закрытый (объёмом 31,5 тыс. т) склады товарной продукции, крупнейшие в Кузбассе.
Совещание о состоянии и перспективах развития угольной промышленности
Из стенограммы:
Вступительное слово Дмитрия Медведева на совещании о состоянии и перспективах развития угольной промышленности
Д.Медведев: У нас сегодня выездное отраслевое совещание, очень важное. Оно посвящено состоянию дел в угольной отрасли. Мы совсем недавно, на прошлой неделе, обсуждали вопросы развития металлургии. Сегодня поговорим об угледобыче, об угольной отрасли по разным направлениям, но, конечно, с акцентом на обеспечение безопасности в этой отрасли. Проанализируем, как исполняются ранее данные поручения, конечно, поговорим о том, что можно сделать в текущей ситуации, имея в виду будущее.
За последние годы угольная промышленность развивалась и существенным образом изменилась. Растут инвестиции в обновление основных фондов, продолжается создание новых добывающих и обогатительных мощностей. И это на фоне того, что угольщики наравне с другими отраслями реального сектора испытывают влияние известных негативных факторов. В мире, как известно, наблюдается падение цен на уголь, обостряется конкуренция, принимается целый ряд решений по климатической линии, которые влияют на угольную отрасль, замедляются темпы промышленного производства, что влияет на внутренний спрос, энергетический баланс постепенно перераспределяется в пользу целого ряда более дешёвых видов топлива и находится под воздействием иных факторов.
Д.Медведев: «В 2015 году предприятиями отрасли добыто свыше 370 млн т угля – это на 4% больше, чем в 2014 году. Почти половина общего объёма поставок, то есть порядка 155 млн т, ушла на экспорт».
Участники совещания
-
Список участников совещания о состоянии и перспективах развития угольной промышленности, 4 апреля 2016 года
Всё это не может не сказаться на состоянии дел в нашей угольной промышленности. Хотя в прошлом году предприятиями добыто свыше 370 млн т угля – это на 4% больше, чем в 2014 году. Почти половина общего объёма поставок, то есть порядка 155 млн т, ушла на экспорт. В этом году, по аналитическим расчётам, во всяком случае, все полагают, что экспортный объём сохранится примерно на том же уровне. Это при нынешних входящих условиях неплохой результат.
В самом Кузбассе, где мы и собрались, потому что это особый регион, дела также обстоят в целом неплохо. Я перед совещанием заехал посмотрел обогатительную фабрику, безусловно, производящую позитивное впечатление, потому что она новая, современная. В этом году будут запущены ещё две фабрики, намечен ввод двух новых шахт и разрезов вместо отработавших своё и закрытых.
Напомню, два года назад мы утвердили программу развития угольной промышленности на период до 2030 года. В ней есть ряд важных ориентиров, которые мы используем, которым мы следуем, по добыче и переработке, по увеличению рентабельности активов, по промышленной и экологической безопасности. Для её реализации требуется решить ряд важных задач. Укрупнённо я на них остановлюсь, по блокам.
Д.Медведев: «Два года назад мы утвердили программу развития угольной промышленности на период до 2030 года. Для её реализации требуется решить ряд важных задач. Первое – обеспечить сбалансированность развития отрасли, в том числе за счёт поддержки внутреннего спроса на уголь и продукты его переработки. Второе – развитие железнодорожной и портовой инфраструктуры для продажи и перевалки угля. Третье – обеспечение максимальной безопасности при добыче».
Первое – это, конечно, обеспечить сбалансированность развития отрасли, в том числе за счёт поддержки внутреннего спроса на уголь и продукты его переработки. Здесь есть объективные сложности, о которых мы знаем. Потребность в угле в основных сегментах российского рынка – я имею в виду электроэнергетику, металлургию, ЖКХ, аграрный сектор – сжимается по целому ряду направлений. По понятным причинам доминирует газовая генерация, что, кстати, по-разному оценивают и в самой газовой отрасли, если говорить откровенно. Но это тоже вопрос, который следует обсуждать с учётом общего платёжного спроса, который существует на нашем энергетическом рынке. Тем не менее нужно искать новые, перспективные направления использования угля, как то, например, глубокая переработка, цементная, химическая промышленность.
Второе: развитие железнодорожной и портовой инфраструктуры для продажи и перевалки угля. Тоже тема хорошо известная. Нами предусмотрено перемещение центров угледобычи в Восточную Сибирь, на Дальний Восток. С учётом роста экспорта производится реконструкция и строительство новых железнодорожных линий и портовых терминалов. Но если спрос на европейском рынке меняется незначительно под влиянием ряда факторов, то потребности Азиатско-Тихоокеанского региона всё-таки в целом достаточно заметно растут. Планируется, что к 2030 году наши объёмы поставок на восточном и атлантическом направлении где-то выйдут на равный уровень. Очевидно, что инфраструктура должна быть к этому готова, и она должна вводиться под те объёмы, которые на рынке возникают. Это важно, тем более что доля расходов на перевозку к себестоимости угля несопоставима с другими отраслями. Она может достигать половины конечной цены. И здесь нужна полная предсказуемость, в том числе и в вопросах тарифов. Уверен, что сегодня на эту тему разговор будет заинтересованный. Исходя из этого фактора компании и планируют свою инвестиционную деятельность.
И наконец, третье – не по значению, а в порядке того, о чём я говорю, – это, безусловно, обеспечение максимальной безопасности при добыче. В России подземным способом добывается около 100 млн т угля, открытым – около 270 млн т – по состоянию на 1 апреля 2016 года. В государственном реестре производственных объектов зарегистрировано 99 шахт – тоже по состоянию на начало апреля. На 61 ведутся горные работы. Остальные находятся в стадии консервации или ликвидации. Из этих 99 шахт к опасным по внезапным выбросам газа относятся 19, а к так называемым сверхкатегорийным – 25. С учётом этих обстоятельств вопросы безопасности должны оставаться в эпицентре внимания, быть приоритетом как для собственников шахт, так и для надзорных органов. Понятно, что специфика производства такова, что оно является рисковым. Этот фактор полностью устранить невозможно, но нужно к этому максимально стремиться.
Д.Медведев: «В России подземным способом добывается около 100 млн т угля, открытым – около 270 млн т – по состоянию на 1 апреля 2016 года. В государственном реестре производственных объектов зарегистрировано 99 шахт . На 61 ведутся горные работы. Остальные находятся в стадии консервации или ликвидации».
Сегодня ровно 40 дней с момента трагических событий в Воркуте, когда на шахте «Северная» погибли 36 человек. Семьям погибших была оказана материальная помощь, работа комиссии по расследованию причин и ликвидации последствий продолжается. Но определённые выводы можно, конечно, сделать уже сейчас. Глубина переработки пластов подземным способом постоянно увеличивается, а стало быть, повышаются и геологические, и технологические риски. Если новые предприятия имеют, как правило, более благоприятные условия с точки зрения безопасности, то старые требуют всё более пристального внимания (не только у нас, конечно, это мировая тенденция) и иных подходов к организации труда.
Параллельно с обновлением и модернизацией шахт должна постоянно вестись работа по совершенствованию систем безопасности горных работ. Надо провести тщательный анализ шахт и разрезов, в которых добыча ведётся в особо опасных условиях, и в случае необходимости принять меры, если требуется (давайте это тоже обсудим), ужесточить требования к применяемому в подземных выработках оборудованию и приборам, ещё раз внимательно изучить, как проводится их сертификация.
Также крайне важным является вопрос обеспечения достаточности геологической изученности недр. По большинству сверхкатегорийных и опасных по выбросам газа шахт лицензии, как известно, были получены ещё в 1990-х годах. Понятно, как это было сделано, – на основании положения о порядке лицензирования, то есть по самому факту проведения работ на участке недр при наличии горноотводного акта. При формальном соблюдении требований к технической документации на новых участках не всегда проводился реально необходимый объём геологоразведочных работ, особенно на более глубоких горизонтах. При этом, как мы знаем, по мере увеличения глубины добычи уровень содержания метана, количество геологических аномалий могут возрастать. Нужно подумать над тем, чтобы в законодательстве о недрах были установлены требования к параметрам изученности с учётом региональной специфики и, конечно, чтобы эти требования неукоснительно соблюдались.
У присутствующих участников совещания есть и другие предложения на этот счёт, они касаются, в частности, вопросов о замещении использования марки угля, который добывается на сверхкатегорийных шахтах, на уголь, который добывается открытым способом, предлагается сконцентрировать внимание на предварительной дегазации угольных пластов. Мы посмотрим. Подготовленный проект решения достаточно объёмный, я его вчера посмотрел, 30 пунктов практически. Тем не менее, если прозвучит что-то из того, что не попало в протокол, – пожалуйста, сформулируйте вашу позицию, мы постараемся в режиме поручений всё это отразить.
Теперь я попрошу выступить с общим сообщением Александра Валентиновича Новака, а потом послушаем других коллег.
Доклад Александра Новака на совещании о состоянии и перспективах развития угольной промышленности
А.Новак: Спасибо. Уважаемый Дмитрий Анатольевич, уважаемые участники совещания, коллеги! В своём докладе я хотел бы остановиться на трёх важных вопросах о состоянии и перспективах угольной отрасли и предложениях. Первое – это экономическое положение отрасли с учётом внутренних и внешних факторов. Второе – это вопросы промышленной безопасности и охраны труда. И третий вопрос вытекает из первого и второго – это завершение реструктуризации угольной отрасли.
С точки зрения экономики Российской Федерации угольная промышленность России является сегодня одной из системообразующих, при этом полностью является рыночной отраслью, ни одного государственного предприятия нет в отрасли. Уголь – это пятый базовый экспортный продукт Российской Федерации. По объёмам экспорта угля Россия занимает третье место в мире после Индонезии и Австралии. В угольной отрасли трудится 148 тыс. человек плюс 500 тыс. рабочих мест в смежных отраслях. Угольные предприятия являются градообразующими для 31 моногорода общей численностью 1,5 млн человек. 50% электроэнергии в Сибири и на Дальнем Востоке производится угольной генерацией. Уголь – груз номер один для железнодорожников, он обеспечивает 39% грузооборота страны.
А.Новак: «Угольная промышленность является сегодня одной из системообразующих. По объёмам экспорта угля Россия занимает третье место в мире после Индонезии и Австралии. В угольной отрасли трудится 148 тыс. человек плюс 500 тыс. рабочих мест в смежных отраслях. Угольные предприятия являются градообразующими для 31 моногорода общей численностью 1,5 млн человек. 50% электроэнергии в Сибири и на Дальнем Востоке производится угольной генерацией. Уголь – груз номер один для железнодорожников, он обеспечивает 39% грузооборота страны».
Вместе с тем сегодня угольные компании как в России, так и в мире переживают не лучшие времена. Сокращается добыча угля в крупнейших угледобывающих странах – в Китае, США, Индонезии. С 2011 года падают мировые цены на угольную продукцию. С 2014 года тенденция роста потребления угля в мире сменилась на противоположную – сокращается объём международной торговли твёрдым топливом. Тем не менее в этих непростых условиях отрасль продолжает развиваться. Как сказал Дмитрий Анатольевич, растёт добыча угля (только за прошлый год выросла почти на 20 млн т), модернизируются действующие и вводятся новые мощности. На сегодня резерв производственных мощностей оценивается в объёме около 60 млн т.
Необходимо отметить, что в полном объёме удовлетворяются потребности экономики страны в угольной продукции. Впервые за много лет в 2015 году вырос спрос со стороны энергетиков Восточной Сибири, однако тенденция падения внутреннего спроса на уголь сохраняется. Несмотря на обострение конкуренции между странами – экспортёрами угольной продукции, не снижается экспорт российского угля, однако темпы его существенно замедлились. Если в период 2010–2014 годов внешние поставки угля выросли на 40 млн т, то в последние два года они сохраняются примерно на одном уровне. Мы наблюдаем снижение спроса и продаж, в частности в Китайскую Народную Республику (объём замещён другими странами Азиатско-Тихоокеанского региона). При этом в условиях изменения конъюнктуры внешних угольных рынков Россия переориентирует угольный экспорт на восток. Говоря о конъюнктуре внешнего угольного рынка, мы видим, что уже пять лет идёт падение цен на уголь. За это время экспортные цены на российский энергетический уголь в долларах снизились в 1,6 раза, на коксующийся – в 2,2 раза. Цена в рублях на уголь даже с учётом девальвационного эффекта снизилась на 21%. Мы прогнозируем, что в текущем году тенденция падения контрактных цен сохранится.
Несмотря на то что в рублёвом эквиваленте с 2013 года цены на уголь растут в связи в ростом курса доллара, существенно ухудшилось финансово-экономическое положение угольных компаний. В частности, с 2012 года начала снижаться отраслевая сальдированная прибыль до налогообложения. В 2013 году эта прибыль сменилась на убыток, который в следующем, 2014 году достиг наибольшего отрицательного значения – более 100 млрд рублей. Доля убыточных компаний в целом, по итогам прошлого года, – 31%. Надо сказать, что высокий рост курса доллара в 2014 и 2015 годах не только не компенсировал падение цен, но даже ухудшил ситуацию. Это связано с высоким уровнем закредитованности отрасли. Задолженность по займам и кредитам почти удвоилась и превысила 620 млрд рублей. Соответственно, выросли расходы на облуживание кредитов, прежде всего валютных. За последние два года убытки от переоценки кредитных обязательств выросли до 80 млрд рублей, или более чем в 13 раз. Затраты на уплату процентов по займам и кредитам увеличились более чем в два раза. В результате по итогам прошлого года в числе убыточных организаций были и крупные системообразующие угольные компании – СУЭК, «СДС Уголь», «Мечел».
Осложняет ситуацию растущая доля затрат на перевозку угля. В структуре экспортной цены российского угля доля затрат угольной промышленности упала с 43 до 22% за счёт роста доли услуг по транспортировке и перевалке угля. При этом за 2015 год вырос тариф на перевозки, на экспорт по коксующемуся углю на 25%, ещё на 9% – в 2016 году, то есть с декабря по январь – на 36%. По каменному углю, по энергетическому – на 21%. Для стабильной работы, осуществления инвестиций на воспроизводство сейчас для отрасли критичны предсказуемость и понимание долгосрочного тарифа.
Уважаемый Дмитрий Анатольевич! С учётом вышесказанного мы предлагаем Федеральной антимонопольной службе обеспечить сдерживание роста тарифов на экспортные перевозки угольной продукции, а также переход на принципы долгосрочного тарифообразования на базе сохранения существующих принципов тарифной методологии прейскуранта 10.01. Дефицит финансовых ресурсов привёл к ограничению инвестиционной деятельности угольных компаний. Инвестиции в основной капитал за период 2012–2015 годов сократились почти в два раза. Практически свёрнуты инвестпрограммы многих угольных компаний. По нашим расчётам, в сложившихся условиях может произойти дальнейшее сокращение инвестиционной активности угольных компаний до 50 млрд рублей в год. Поскольку основным источником инвестиций в основной капитал являются только амортизационные отчисления, это может привести не только к отказу от ввода новых мощностей, но и к деградации имеющихся, что скажется на промышленной безопасности.
Таким образом, экономическая ситуация угольной отрасли характеризуется рядом системных проблем. Хотел бы добавить то, что не было сказано. Это риски роста фискальной нагрузки на угольную промышленность при недропользовании, в том числе в части платы за водопользование, водного налога, экологических платежей, отчислений на использование земельных участков, размещение вскрышных пород и отходов углеобогащения.
Для решения этих проблем Минэнерго предлагает актуализировать программу лицензирования угольных месторождений до 2020 года, предусматривающую компенсацию марочного состава углей с учётом потребностей угольного рынка в особо ценных марках, выбывающей сырьевой базы, планов обеспечения месторождений транспортной и энергетической инфраструктурой, и учитывать особенности лицензирования участков с особо опасными горно-геологическими условиями. Также предлагается усовершенствовать процедуру согласования отклонений от лицензионных соглашений, обусловленных негативной ситуацией на угольных рынках, процедуру согласования проектной документации на строительство и эксплуатацию объектов угледобычи, перейти на долгосрочное тарифообразование, скорректировать сроки и проработать механизмы перехода на технологическое нормирование.
Следующий блок – вопросы промышленной безопасности и охраны труда. Говоря о тенденциях в динамике производственного травматизма в угольной промышленности, нельзя не отметить ряд позитивных моментов. Смертельный травматизм в долгосрочной ретроспективе снижается как в абсолютных, так и в относительных значениях. В целом по отрасли число травм со смертельным исходом на 1 млн т угля снижено с 1993 года с 1 до 0,07, или в 14 раз. Уровень смертельного травматизма на шахтах в расчёте на тысячу работающих стал ниже, чем в ряде других отраслей, – на 30% ниже, чем при добыче металлических руд и при морских перевозках. При этом удельные затраты на охрану труда в угольной отрасли самые высокие. Однако на шахтах России сохраняются высокие риски возникновения крупных аварий. Если посмотреть динамику смертельного травматизма прошлых лет, то явно видна цикличность аварий с большим количеством погибших.
Основной причиной большинства аварий явились взрывы метана. После аварии на шахте «Распадская» в 2010 году значительно был ужесточён контроль соблюдения правил безопасности, в том числе за счёт совершенствования нормативно-правовой базы. Был принят ряд решений в части обеспечения условий безопасного ведения горных работ. Основополагающими решениями стали указ Президента 2010 года, в соответствии с которым Правительство Российской Федерации стало осуществлять руководство деятельностью Ростехнадзора, а также целый ряд поправок, внесённых по инициативе Правительства, в различные федеральные законы. В ноябре 2013 года утверждены новые правила промышленной безопасности для угольных шахт. Они коснулись всех аспектов обеспечения безопасности – ведения документации, работы сотрудников, противоаварийной защиты, вентиляционных устройств, ведения горных работ, очистных, а также других связанных процессов. Всего за период с 2010 года было принято около 60 нормативных документов в части совершенствования федеральных норм и правил в области промышленной безопасности.
Тем не менее, как показала недавняя трагедия на шахте «Северная», основные причины риска смертельного травматизма не ликвидированы. Продолжают оставаться следующие вызовы и угрозы: наличие большого количества шахт, работающих в сложных горно-геологических условиях, что обуславливает высокие риски возникновения крупных аварий с человеческими жертвами; недостаточный уровень профессиональной подготовки занятых на подземных работах и членов вспомогательных горноспасательных команд; сокращение инвестиционных программ угольных компаний вследствие ухудшения их финансового положения.
В рамках правительственной комиссии, созданной Вами, Дмитрий Анатольевич, возглавляемой Аркадием Владимировичем Дворковичем, подготовлены предложения по улучшению ситуации. Среди них обратил бы внимание на следующие: продолжение работ по совершенствованию нормативной базы и технического регулирования по промышленной безопасности и охране труда; необходимость повышения качества профессиональной подготовки занятых на подземных работах; предложение по изменению в системе специального страхования, предусматривающее увеличение с 20 до 40% объёма средств, направляемых на финансирование предупредительных мер и обучение персонала в части обеспечения безопасности горных работ на шахтах (эта мера планируется только для шахт, обращаю внимание); меры по стимулированию закупок отечественного оборудования, обеспечивающие безопасность работы шахт (в качестве механизмов такого стимулирования можно рассмотреть субсидирование процентных ставок по кредитам, полученным на приобретение нового оборудования и систем безопасности); предоставление предприятиям отрасли утилизационной премии при списании старого оборудования, а лизинговым компаниям – госгарантий при приобретении и передаче в аренду оборудования.
В целом этот вопрос обсуждался Минпромторгом, такие меры поддержки существуют в других отраслях. Считаем, что для угольной отрасли они также целесообразны с учётом сегодняшнего положения и необходимости стимулирования именно работ и приобретения оборудования по повышению безопасности.
Третий блок – реструктуризация угольной промышленности. Хочу отметить, что определяющее влияние на снижение травматизма, в том числе и смертельного, оказала реструктуризация угольной промышленности. В ходе реформирования отрасли были ликвидированы особо убыточные шахты, имеющие наиболее сложные горно-геологические условия отработки пластов.
За период с 1990 года значительно вырос удельный вес наиболее безопасного открытого способа добычи угля. Общее количество шахт сократилось на 169 технических единиц – с 239 до 70, то есть в три с половиной раза. Ликвидированы все 30 шахт в Подмосковном бассейне и все 27 шахт на Урале.
Высокий смертельный травматизм в угольной отрасли связан также со сложными, в том числе по сравнению с зарубежными странами, условиями подземной отработки угольных пластов. Практически все аварии на шахтах произошли из-за взрывов метана, вызванных высокой метанообильностью отрабатываемых пластов, временными, неустойчивыми схемами проветривания горных выработок, обусловленных работой в уклонных полях.
Несмотря на сокращение количества шахт, сегодня ещё более половины шахт одновременно опасны по взрыву метана и пыли, горным ударам, самовозгоранию пластов. Почти каждая третья шахта в России работает на глубине более 500 м. Две шахты – «Воркутинская» и «Комсомольская» в Печорском угольном бассейне – добывают уголь на глубине более 1 км. Причём при сокращении числа занятых на подземных работах растёт концентрация горных работ и интенсивность труда. Так, за последние 15 лет среднегодовая мощность одной шахты удвоилась, а среднесуточная нагрузка на очистной забой выросла в четыре раза. Это в свою очередь требует надлежащего пылегазового режима и более надёжных условий дегазации и проветривания.
Министерство энергетики предлагает образовать комиссию по определению шахт, осуществляющих добычу угля в особо опасных горно-геологических условиях, анализу их работы и по результатам анализа представить в Правительство Российской Федерации предложения по их функционированию, в том числе с учётом анализа зарубежного опыта обеспечения безопасного ведения горных работ.
Мы уже имеем опыт поэтапной ликвидации особо опасных шахт. Например, в Кузбассе на принципах государственно-частного партнёрства уже реализуется утверждённая в июле 2015 года комплексная программа поэтапной ликвидации убыточных шахт, расположенных на территории городов Прокопьевска, Кисилёвска, Анжеро-Судженска, переселения жителей с отработанных территорий. С целью выполнения этой программы используется новый механизм предоставления права пользования новыми участками недр с обременением недропользователя обязательствами по проведению ликвидационных мероприятий на убыточных шахтах. Необходимо продолжить реализацию этой программы.
Также необходимо продолжить завершение программы реструктуризации угольной промышленности, которая показала свою эффективность. С 1994 года численность работников отрасли сократилась с 950 тыс. до 150 тыс. человек, производительность труда выросла в три раза, исключились полностью дотации из федерального бюджета на поддержку шахт, закрыли, как я уже сказал, 169 шахт, переселили из ветхого и аварийного жилья более 40 тыс. семей.
Объём необходимых бюджетных средств на завершение программы до 2020 года составляет 35 млрд рублей. Сейчас предусматривается ежегодно 3,5 млрд рублей, и это те средства, которые в рамках бюджета позволяют в течение 10 лет завершить данную программу. Если будет выделяться больше в рамках возможностей бюджета, то, конечно же, этот срок можно было бы сократить.
Уважаемый Дмитрий Анатольевич, в заключение хотел бы отметить, что утверждённая Вами, как Вы также отметили, в 2014 году долгосрочная программа развития угольной отрасли практически по всем показателям выполняется опережающими темпами. Вы также обозначили её основные ориентиры, я не буду повторяться, хотел лишь сказать, что предложения по решению наиболее актуальных проблем отрасли и достижение основных ориентиров программы развития угольной промышленности на период до 2030 года нашли своё отражение в проекте протокольных решений сегодняшнего совещания, и надеюсь, что участники сегодняшнего совещания выскажут своё мнение по этим вопросам. Спасибо.
Д.Медведев: Спасибо Александр Валентинович.
Совещание о состоянии и перспективах развития угольной промышленности
А.Алёшин: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, в государственном реестре опасных производственных объектов по состоянию на 1 апреля 2016 года записано 99 угольных шахт, 258 разрезов, 109 объектов обогащения угля.
Д.Медведев: Повторять только не надо ту информацию, которую уже дал министр. Основные узловые вещи по вашей линии – по линии надзора.
А.Алёшин: Для улучшения состояния промышленной безопасности в отрасли после аварии на шахте «Распадская» были приняты решения и даны поручения, способствовавшие повышению уровня промышленной безопасности. Основными нормативно-правовыми актами, принятыми для повышения уровня промышленной безопасности в период с 2010 по 2015 год введены следующие нормы. Увеличены размеры административных штрафов в 10 раз для должностных и юридических лиц, для граждан – в два раза. Должностные лица Ростехнадзора наделены правом применять наказание в виде административного приостановления деятельности. Установлен режим постоянного государственного надзора на угольных шахтах. Введено обязательное страхование гражданской ответственности владельцев опасных объектов. Введён институт федеральных норм и правил в области промышленной безопасности. Установлены требования в части создания нештатных аварийно-спасательных формирований из числа работников на шахтах. Организовано взаимодействие Ростехнадзора и Роструда по проведению совместных проверок на опасных производственных объектах угольной промышленности.
Одновременно с этим были приняты нормативно-технические акты, направленные на технологическое развитие системы промышленной безопасности, которыми установлены требования по обязательному проведению дегазации, внедрению в шахтах многофункциональной системы безопасности. Установлены требования по применению способов и схем проветривания, оборудованию шахт пунктами коллективного спасения персонала, определению газоносности угольных пластов, требования к применению электрооборудования и другие.
По линии Ростехнадзора с 2011 по 2015 год утверждён 41 нормативно-правовой акт. Помимо того, что все эти нормативные акты были утверждены, они ещё и реализованы, что называется, в железе. Все необходимые меры были приняты в натуральном выражении, если можно так выразиться.
Представлена динамика добычи, аварийности и травматизма со смертельным исходом. Об этом уже говорилось, не буду повторяться.
Ещё одним заметным результатом принятых мер стало то, что на шахтах
России в 2015 году доля метана, каптируемого средствами дегазации, возросла до 80%. Для
сравнения, в 2008 году доля метанокаптируемых
средств дегазации была около 20%. Внедрены
механизированные системы для приведения горных выработок в пылевзрывозащитное
состояние. Анализ расследования многих
событий, связанных с произошедшими в последние годы газодинамическими явлениями
свидетельствует о том, что угольная пыль не
принимала в них участие. Если бы не этот фактор,
многие аварии, в том числе, конечно, и на
шахте «Северная», были бы значительно тяжелее.
Основными видами аварий, происходивших в угольной промышленности, являются эндогенные пожары, взрывы, обрушения. Из общего количества аварий около 45% составляют пожары, они же также являются причинами некоторых аварий, связанных со взрывами метановоздушной смеси. За рассматриваемый период взрывы составляют 20% аварий. Это самые опасные аварии, которые уносят жизни большинства работников. Большинство произошедших пожаров – эндогенные и связаны с ненадлежащей изоляцией и самовозгоранием выработанного пространства. Взрывы происходили в результате недостаточного проветривания и скопления газа, некачественной изоляции выработанного пространства. Всего в авариях с 2010 по 2015 год погибло 150 человек.
Сегодня угольные шахты оснащены необходимыми средствами механизации процесса, приборами контроля, средствами защиты, что снижает фоновый риск, который соответствует лучшим мировым практикам. В то же время остаются причины, связанные с организацией работ и дисциплиной, ввиду чего угольным компаниям необходимо сделать акцент именно в этом направлении. Анализ причин аварий и несчастных случаев со смертельным исходом на угольных предприятиях показывает, что бо́льшая часть их связана с нарушениями требований безопасности вследствие как раз низкой дисциплины и квалификации работников, неудовлетворительной организации производственных процессов, слабых знаний персоналом требований безопасного ведения работ, неэффективности производственного контроля. Эти нарушения являются системными и повторяются из года в год.
Представлены некоторые итоги нашей контрольно-надзорной деятельности за последние пять лет. Внедрение риск-ориентированного подхода снижает
количество проверок, а вместе с тем и
количество выявляемых нарушений. В то же время
требовательность к предприятиям не снижается и
количество принимаемых мер административного воздействия увеличивается. В результате грубых нарушений в 2015 году работы приостанавливались 699 раз. Каждый факт приостановки – это предотвращение
аварий и гибели большого количества людей.
Можно увидеть, как изменяются по видам нарушения за последние 10 лет. Анализ нарушений свидетельствует о снижении наиболее опасных нарушений, таких как нарушение газового и пылевого режима, являющихся факторами самых серьёзных аварий. Мы показали основные виды нарушений, которые были выявлены в прошлом году. Число нарушений, связанных с обеспечением газового и пылевого режима, незначительно, но этой области уделяется повышенное внимание инспекторского состава. Прочие нарушения – это как раз те самые системные нарушения, которые в структуре риска аварий занимают львиную долю. И эти же нарушения являются питательной средой всех тех нарушений, которые указаны в верхней части таблицы.
Показана взаимосвязь между проводимыми проверками, выявляемыми нарушениями, нарушениями пылевого и газового режима и административными приостановками деятельности. Несмотря на снижение количества проверок, возросло число серьёзных нарушений и принятых мер к нарушителям в виде административных приостановок.
Программой развития угольной промышленности на период до 2030 года было запланировано снижение значения удельного показателя смертельного травматизма к концу 2015 года до 0,13 человека на миллион тонн. В 2015 году этот показатель составил 0,053 человека на миллион тонн, что соответствует показателям развитых угледобывающих стран и в два раза превышает показатель, который был записан в Программе развития угольной промышленности. Это самый низкий показатель за всю историю наблюдения, не только российскую, но и Советского Союза. Для сравнения, на Украине этот показатель в настоящее время составляет почти 1,2 человека на 1 млн т. У нас, напомню, – 0,053 человека, в Китае – 0,25, то есть в пять раз.
Д.Медведев: Что нам с Украиной в этом смысле сопоставляться…
А.Алёшин: Я для сравнения…
Д.Медведев: Да нет, я просто про то, что там ни промышленности, ни государства не существует.
А.Алёшин: Это в 2013 году на Украине было, когда ещё там…
Д.Медведев: Это 2013 год? Промышленность там была, а государства и тогда не было.
А.Алёшин: Проведённый анализ показывает, что принятые в последнее время реализованные меры были достаточно эффективны и дали положительные результаты. Вместе с тем ряд позиций нуждается в дальнейшем развитии.
Нами подготовлены предложения по повышению уровня промышленной безопасности в угольной отрасли, они вошли в проект поручений по итогам сегодняшнего совещания. Для экономии времени я не буду их зачитывать, хотелось только акцентировать внимание на разработке действенных мер для снижения пресловутого человеческого фактора, а именно разработать и осуществить комплекс мер по резкому повышению эффективности систем управления промышленной безопасностью и производственного контроля в угольных компаниях; обеспечить непрерывное прохождение работниками угольных шахт обучения и тренингов по вопросам технологии ведения безопасности работ.
И следующее предложение, с которым мы выступаем впервые. Мы считаем целесообразным рассмотреть возможность введения уголовной ответственности руководителей, в первую очередь руководителей, и других работников за неоднократное грубое нарушение требований безопасности, отклонения от которых создают угрозу жизни и здоровью людей, даже если отклонения эти не привели к гибели работников.
Д.Медведев: Под неоднократностью вы с правовой точки зрения понимаете так называемую повторность, то есть достаточно второго нарушения. Правильно я понимаю?
А.Алёшин: Да.
Д.Медведев: Ладно. Спасибо, Алексей Владиславович.
М.Топилин: Коллеги! Не буду повторяться, мы за последнее время (после трагедии на шахте «Распадская») приняли достаточно большой пакет законодательных мер. Это поправки в Трудовой кодекс: появилась новая глава «Особенности регулирования труда работников, занятых на подземных работах», где были чётко урегулированы вопросы, связанные и с обучением, и с инструктажем, с медицинскими осмотрами. Были приняты решения Правительства по порядку проверки соответствия знаний, применяемых на подземных работах, квалификационным требованиям (в 2012 году постановление было принято). Был утверждён единый перечень требований по охране труда и перечень мероприятий, которые реализуют работодатели, по охране труда. Раньше сюда относили мероприятия как угодно, и единой технологии, единой конструкции не было.
Также в последние годы была проведена очень серьёзная работа по специальной оценке условий труда. Подавляющее большинство шахт прошли спецоценку. Это связано с введением дополнительного тарифа в системе пенсионного обеспечения. Мы продолжаем эту работу совершенствовать, имея в виду, что очень важно, чтобы никто не потерял гарантий и компенсаций, но условия труда улучшались.
Мы буквально перед этим совещанием с Иваном Ивановичем Мохначуком (председатель Российского независимого профсоюза работников угольной промышленности) встречались, и есть договорённость о том, что мы внесём некоторые изменения в особенности применения спецоценки, с тем чтобы какие-то шероховатости в этом процессе полностью ушли.
Коллеги отметили, что в результате травматизм со смертельным исходом, по сравнению с 2012 годом, уменьшился: по нашим данным, в прошлом году погибших было 50 человек (33 человека на шахтах, которые добывают каменный и бурый уголь).
Дмитрий Анатольевич, коротко по предложениям, которые есть. Они все вошли в проект протокольного решения. Это и изменения, корректировка скидок и надбавок по тарифам в зависимости от условий добычи угля. Здесь мы с Минэнерго подготовим предложения, как можно было бы дополнительно с учётом скидок и надбавок влиять экономически на те мероприятия, которые предприятия проводят по снижению травматизма.
Второе (это системная вещь): мы в единственном виде страхования – страховании от несчастных случаев на производстве – до сих пор имеем эта сумма составляет 2 млн рублей, поэтому в проекте протокольного решения эти поручения тоже даются. Это всё можно сделать в пределах средств, которые предусмотрены на страхование от несчастных случаев. Также предлагается увеличить требования к продолжительности работы без травм со смертельным исходом до трёх лет. В этом случае вводить систему скидок для предприятий в рамках страхования от несчастных случаев. Эти предложения тоже поддержаны всеми.
Дмитрий Анатольевич, единственное, что у нас вызывает вопросы: мы по 18-му пункту проекта решения... Александр Валентинович (Новак) обозначил предложения Минэнерго – устанавливать вычет по социальному страхованию, то есть когда предприятие может в рамках перечисленных взносов тратить средства на предупредительные меры, – Александр Валентинович предложил это сделать в размере 40% всех взносов. Я напомню...
Д.Медведев: Здесь написано не «40%», а «проработать до 40%». Это всё-таки разные вещи.
М.Топилин: Да, до 40%. Мы предлагали сделать 30%, до 30%.
Д.Медведев: Но, коллеги, написано «до 40% проработать».
М.Топилин: Мы предлагали до 30 сделать норму, и не всех сумм страховых взносов, потому что у нас скидка эта работает тогда, когда уплаченные суммы выше, нежели то, что выбирает предприятие, то есть дельту. Это общее правило социального страхования и страхования от несчастных случаев. И направлять это... Здесь надо тоже немножечко подкорректировать. Мы тогда в рабочем порядке это сделаем. У нас эти средства идут в основном на безопасные условия труда, на различные средства индивидуальной защиты, но не на модернизацию основных фондов. Это тогда слишком широкая трактовка, можно и оборудование покупать. И я думаю, что это противоречит той системе страхования, которая существует. Мы тогда бы этот перечень проработали.
Д.Медведев: Ну проработайте, это же не решение. Сказано: «проработать и представить предложения». В том числе и по цифрам тоже, естественно.
М.Топилин: Да, но в принципе направление это правильное, мы в этом направлении также действуем.
И последнее. Мы в принципе подготовили – это тоже имеет отношение к программе переобучения шахтёров с учётом реструктуризации, которая проходит... Кемеровская область внесла проект программы по поддержке рынка труда объёмом порядка 140 млн рублей. Мы сейчас с коллегами работаем над её уточнением, но в принципе готовы её тоже поддержать. И, если эти решения будут поддержаны, мы до мая должны будем заключить с Кемеровской областью соответствующее соглашение.
Спасибо.
А.Тулеев: Сегодня на фоне, Вы знаете, глобального кризиса мирового производства и резкого падения цен на мировом рынке, на фоне закрытия угольных предприятий, к сожалению, массовых увольнений шахтёров, которые происходят в Соединённых Штатах, Китае, Индонезии, ЮАР, других продвинутых ведущих странах кузбасская промышленность держится. Нам удалось, Дмитрий Анатольевич, не только сохранить, но и нарастить объём угледобычи до 215 млн т в прошлом году, удержать наших ключевых покупателей на главных рынках, то есть укрепиться на мировых рынках, не допустить массового сокращения людей. Повысили на 10% заработную плату, то есть одно из Ваших требований, которое Вы высказали, – работа и достойная заработная плата – на сегодняшний день с трудом, но мы выдерживаем. Это прямой результат, конечно, колоссального труда, который мы сделали за 18 лет. За это время единственная отрасль, которая прошла полный цикл реформирования, превратилась из убыточной, дотируемой государством, в экономически эффективную и стала первой полностью частной отраслью российской экономики. Это доказано временем – эффективность работы, в том числе в эти труднейшие месяцы работы этого года.
Мы инвестировали начиная с 1997 года 663 млрд рублей, построили 86 новых высокопроизводительных угольных предприятий. Вы только сейчас смотрели, Дмитрий Анатольевич, разрез «Барзасский» и обогатительную фабрику. То есть за 18 лет практически построен второй угольный Кузбасс. Только что мы посмотрели технику, правда, открытую, и Вы видите, что регион превратился в полигон для внедрения и испытания мировых супертехнологий.
Что нам дала совместная работа с Правительством Российской Федерации, вот такая масштабная работа? Первое – производительность труда шахтёров за 18 лет по Кузбассу выросла в 3,6 раза. Я Вам докладывал: было занято 315 тыс. человек в советское время в угольной отрасли Кузбасса, добывали 160 млн т, а сейчас 215, и мы сделали очень мощный рывок, и сегодня в отрасли занято всего 90 тыс. человек. Второе, то, что Вы постоянно требовали от нас, – обогащение угля. Доля обогащённого угля в три раза выше рядового, довели с 40 до 74% на момент проведения совещания. Конечно, этого невозможно было бы достичь, если бы не было чёткой, прямой поддержки Президента Владимира Владимировича Путина. Он неоднократно приезжал в Кузбасс, в том числе, спасибо, во время трагедии на «Распадской». В 2012 году лично провёл в Кемерово большое совещание, где была принята стратегия развития до 2030 года угольной отрасли. Прогрессу, которого мы добились на сегодняшний день, способствовали абсолютно правильные своевременные решения, которые были приняты лично Вами, уважаемый Дмитрий Анатольевич. Вы помните совещание 2012 года, шахтёрский город Ленинск-Кузнецкий. Вы посетили старейшую в области шахту «Комсомолец», а затем спустились сами лично в шахту «Листвяжная», где под землёй непосредственно встретились с нашими горняками, специалистами и там же провели ряд совещаний и обсудили ряд важнейших вопросов. После этого было решено при Вашей поддержке, именно после встречи под землёй: изменение в трудовом законодательстве, налоговое стимулирование, безопасность. И примите особую благодарность вот именно за эту встречу.
Докладываю, что мы сделали по повышению безопасности шахтёрского труда. Начиная с 2000 года вложили в безопасность, чисто в безопасность, 55 млрд рублей. Самое важное – это продуманные, правильные инвестиции. Они позволили нам уменьшить число шахтёров, работающих в опаснейших условиях под землёй. Сейчас мы перевернули, Дмитрий Анатольевич, угольную пирамиду. Если раньше, до 1998 года, подземная добыча составляла в Кузбассе 60% от всего добытого угля, теперь, наоборот, 66% угля добывается на угольных разрезах, то есть открытым, безопасным способом. Раньше, в 1997 году, под землёй работали 72 тыс. человек, сегодня 33. Мы и дальше будем идти по этому пути, потому что чем меньше людей под землёй, тем спокойнее, безопаснее. Не дай бог что-то случится, меньше людей пострадает. Хотя, как Вы сегодня правильно заметили, каждая человеческая жизнь бесценна и нужно бороться за каждую шахтёрскую жизнь.
Все действующие шахты Кузбасса, их сегодня 47, оборудованы самыми современными системами газовой защиты. На всех шахтах самые передовые системы связи, специальные чипы. Связь с каждым шахтёром под землёй. Но в то же время, Дмитрий Анатольевич, сколько мы ни говорим, сколько ни проводим этих инструктажей, сколько ни пугаем, честно говоря, ну не доходит. С этим человеческим фактором, тут нужно иногда вот, как в народе говорят, «тройную защиту от дураков». Так же как в автомобильной... Вот сколько, Дмитрий Анатольевич, кому ни говори: не езжай, вот это встречка, нельзя ехать, разобьёшься насмерть... Бесполезно. А вот когда ставишь разделительную полосу, металлические ограждения и так далее – всё. Встречки нет, человек сохранился, человеческая жизнь сохранилась. Вот на этом я лично настаиваю, говорю: сделай так, даже если он захочет нарушить, а вот сделай, как на встречке, как в автомобильном транспорте, который мы делаем…
Вот, к примеру, как сделала компания СУЭК, Рашевский Владимир Валерьевич... В 2014 году, кстати, мы обговаривали это ещё там, под землёй, Дмитрий Анатольевич, в Ленинске-Кузнецком. Появился один из первых в России диспетчерских центров по промышленной безопасности. Что это такое? Принцип работы светофора. Все угольные предприятия выведены на диспетчерский щит. Зелёный свет на мониторе – значит, всё работает по технологии, нарушений безопасности нет. Жёлтый – всё, внимание, где-то что-то случилось под землёй, на одной из шахт или разрезов. Мгновенно сигнал на шахту, выясняют причину. Загорелся красный – если не приняли мер на шахте, то отключение идёт вот с этого диспетчерского пункта. Тройной контроль. Инженерная мысль, Дмитрий Анатольевич, во всяком случае в этом объединении, по безопасности на пределе. Я даже уже не знаю, что там ещё можно придумать. Считаю, уже сегодня в наших силах, и мы работаем, создать основу для безлюдной угледобычи. Начинать, конечно, нужно с очистных забоев. То есть опасную работу должна вести техника, комбайны, а люди должны управлять с безопасного расстояния. Горное дело – особое искусство, было, есть и будет. Сегодня, к сожалению, Дмитрий Анатольевич, сказать, что всё сделано, и там не будет… Ну не могу я. Я говорил и в ходе двухдневной Вашей поездки, что невозможно предусмотреть все эти... Под землёй свои особые законы действуют, особые, и при всей нашей продвинутости всё равно каждый раз мы дрожим, как осиновые листы.
В этом году с учётом человеческого фактора мы уже запустили первый общероссийский аэромобильный центр, где будем готовить шахтёров, где они будут в реальной шахте отрабатывать все приёмы – в 3D-измерении, в условиях, максимально приближённых к реальности. Я хочу поблагодарить министра Пучкова. Владимир Андреевич лично контролирует ход строительства, и первую группу спасателей мы в апреле уже допустим к обучению, а обучать будем всех российских шахтёров, в течение года примерно 10 тыс.
Что всё это нам дало, вся эта масштабная работа? Первое. Самое низкое количество смертельных случаев (стучу по дереву) за всю историю добычи угля в Кузбассе: две – в 2013-м, две – в 2015 году. В 1997 году тяжёлая статистика была: на 700 тыс. т угля один шахтёр погибал, сегодня на 15 млн – один погибший. Но, к сожалению, во всём мире шахты – это опаснейшее производство, и даже в самых развитых… Там, ещё раз повторяю, свои законы под землёй, но главный враг – всё равно везде метан.
И хотя реально взвешивая ситуацию, вероятность последующих взрывов на шахтах с учётом того, что сделали, полностью пока, Дмитрий Анатольевич, к сожалению (я честно, как перед иконой, говорю), – не исключить. И моё мнение поэтому: наиболее опасные, старые, изношенные шахты, особо с крутыми пластами падения, где используют ручной труд, где шахтёры, как обезьяны, лазают, добывают этот уголь, просто закрыть, и чем быстрее, тем лучше.
И вот с 2013 года по Вашему решению, Дмитрий Анатольевич, мы совместно с министром Александром Валентиновичем Новаком вывели из эксплуатации именно 11 таких шахт, о которых Вы говорили: самые старые, самые опасные, самые аварийные, с высочайшим уровнем травматизма и высочайшей долей ручного труда.
Где мы вывели? Прокопьевск (согласовали с Вами), Киселёвск, Анжеро-Судженск. Дмитрий Анатольевич, докладываю Вам, Ваше задание выполнено, шахты эти уже закрыты. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить министра труда Топилина Максима Анатольевича, мы вместе работали по занятости шахтёров.
Какая схема закрытия? Я Вам докладываю ещё раз: собственники, как Вы говорили, взяли на себя решение технических вопросов по закрытию шахт. Это был трудный момент, и психологически трудный, и чисто технически. Затратили на эти цели практически 5 млрд рублей собственных средств, взамен они получили лицензии на строительство новых разрезов, куда трудоустроили шахтёров с этих шахт, а государство взяло на себя решение социальных программ. Вы тогда сказали: а вы переселяйте людей из ветхого аварийного жилья, которое было наверху, на этих шахтах.
И особо, конечно, большую работу здесь провела – нужно поблагодарить – компания «СДС» Федяева Михаила Юрьевича.
Уважаемый Дмитрий Анатольевич! На 2015–2016 годы (Вы уже подписали) предусмотрено 700 млн рублей, чтобы нам довести переселение этих домов с этих закрытых шахт. Переселили пока 448 семей, но необходимо ещё закончить и переселить с этих грунтов 6395 семей. И здесь очень мощно было бы программу ГУРШ поддержать, я тоже в ходе поездки Вам докладывал.
И, конечно, важное значение имеет 185-й ФЗ, если его продлить дальше, то мы задачу эту, конечно, выполним. А она многие проблемы решает, в том числе строительную, а строительство — это локомотив экономики. Но для этого нужно 10 млрд 450 млн рублей, и тогда со всех опасных аварийных шахт мы жильё уберём. А собственники, как сказали, продолжают вкладывать свои средства для закрытия этих шахт.
Дмитрий Анатольевич, помимо старых шахт, которые мы закрыли, сейчас самое опасное – восемь сверхопасных шахт. И закрыть их одномоментно мы не можем. Во-первых, 7300 человек. Это семьи, дети. Требуется 15 млрд рублей. И, что важно, на этих восьми особо опасных шахтах – самый уникальный коксующийся уголь, ценнейшей марки. Таких марок угля в мире просто нет. И металлурги без этих марок угля работать не могут. Что мы предлагаем? Для таких сверхопасных шахт просто запретить отработку этих угольных пластов, пока в них не будет реально снижено содержание метана до безопасного уровня (учёные должны его установить), и жёстко это контролировать. А с другой стороны, угольным компаниям предоставить упрощённый порядок списания экономически нецелесообразных из особо опасных участков для отработки угля. Чем быстрее мы это сделаем, Дмитрий Анатольевич, тем спокойнее будем спать. Считаю, что для проведения дегазации нам нужно изменить схему. Ростехнадзор докладывал – Алёшин. Мне кажется, если мы не сделаем независимые компании по дегазации, главным показателем которых будет качество дегазационных работ, мы не продвинемся далеко. В Америке более 200 таких независимых фирм. Они специализированно занимаются только дегазацией, то есть извлечением метана до начала горных работ. И эти 200 фирм извлекают до 80% метана из угольных пластов. А мы извлекаем в среднем из пластов пока 10–20% на сегодняшний день. Почему? Потому что занимаются не такие компании, а занимаются компании, которые сами шахты организовывают, специалисты, а они работают по остаточному принципу. Вот и весь секрет.
Дмитрий Анатольевич, Вы на самой первой стадии поверили, поддержали наш масштабный проект по извлечению метана из угольных пластов, который мы реализуем вместе с «Газпромом». В феврале 2010 года Вы лично запустили добычу газа метана на Талдинском месторождении. В результате, во-первых, создали совершенно новую отрасль – метано-угольную. И, что важно, мы сейчас уже на этой базе начали обучать специалистов по газу метану, а потом из них создадим специализированные бригады, которые будут заниматься именно дегазацией.
Главная проблема, уважаемые коллеги, на сегодняшний день: где взять инвестиции по вопросам безопасности. В условиях, когда внутренний рынок угля ежегодно снижается, газы дешевле, чем уголь… Экибастуз: как прёт этот уголь, так и прёт. Уже скоро, наверное, 30 млн т угля будет завозить, которые мы могли сами спокойно внутри сжигать, в том числе кузбасского. Основным источником (Дмитрий Анатольевич, я убедительно прошу Вас этот вопрос решить, помочь нам) является экспорт. Если вопрос с экспортом будет решён – а экспорт во многом зависит от цены железнодорожных перевозок, – поверьте мне, этих совещаний Вы будете проводить на порядок меньше.
Мы что просим? Первое: железнодорожный тариф должен быть предсказуемым долгосрочно. Ну что сложного специалистам? Я сам по образованию инженер путей сообщения. Что сложного просчитать это? Сколько мы спорили с Якуниным – бесполезно, топчемся на одном месте. Он зайдёт, договорится – на совещании одно, потом зашёл, кого-то уговорил, смотришь: тарифы растут и растут. В 2012 году, когда Вы проводили под землёй совещание, Дмитрий Анатольевич, железнодорожный тариф составлял 40%. И тогда уже шахтёры, бригадир, Вы помните, вели разговор про этот железнодорожный тариф. А сейчас его доля 60%. За это время железнодорожные перевозки угля выросли более чем в полтора раза. Цены на уголь в рублях с учётом девальвации, наоборот, упали на 20%. Если тарифы дальше будут расти, то перевозки угля уменьшатся, а если уменьшатся объёмы перевозок, зачем тогда БАМ, зачем Транссиб, зачем всё это развитие? Ведь всё это делается для повышения объёма перевозок грузов. А не будет угля, и смысл всего этого пропадает. Причём ведь угольная отрасль даёт работу самим железнодорожникам – 400 тыс. человек. Мы просчитали всё сами: это треть грузовых перевозок в России – уголь. Схема простая, логика простая: чем больше ты угля провёз, тем больше тонно-километров. Чем больше тонно-километров, тем больше денег у господина Белозёрова Олега Валентиновича – умнейший, талантливый руководитель. До идиотизма всё просто и настолько сложно, бьёмся каждый раз с этим...
Второе. Мы просим, конечно, хотя бы на сегодняшний день сохранить базовый принцип прейскуранта 10-01: груз массовый – типа угля, руды – надо везти дешевле. Если же тариф задрать, массовых грузов не будет. Но тогда и другие грузы придётся везти в разы дороже. А резервов много, Дмитрий Анатольевич, поверьте. Я сколько раз говорил – правда, потом становишься врагом номер один… Это и новые технологии. Посмотрите, какая у вас скорость доставки – вы скатились в каменный век. Оборота вагонов нет, тяжеловесного движения нет, маршрутизации нет. Зарплаты там – не снились нам, да и другим работникам промышленности. Но делать надо всё это совместно, никто не отделяет. И мы хотим совместно делать с крупнейшими грузоотправителями маршрутизацию перевозок и всё, что от нас зависит.
И в завершение, Дмитрий Анатольевич, ещё одна напасть помимо кризиса этого, угроз железнодорожного тарифа, – я не могу не поделиться с Вами. Это вот когда прошла парижская конференция Организации Объединённых Наций по климату… Тяжелейшая сейчас моральная обстановка: против угля практически объявлен крестовый поход. Везде вдалбливают: уголь грязный, топливо, CO2,углекислый газ, что именно из-за него температура растёт во всём мире и так далее. Но что самое страшное – почему наши-то вышли? Почему Олег Дерипаска вышел… Больше ему ничего не надо – надо увеличить плату выброса за углекислый газ, углеродный налог! Ну всё же встанет, всё встанет.
Во-первых, надо прочитать эту ботанику, там же недолго. Вся жизнь же зависит от солнца, от углекислого газа. Что, сложно, что ли, прочитать? Один абзац же. Нет же, углеродный налог – и всё, и тогда всё встало. Но встанет же и нефтегазовая отрасль, и транспорт, и металлургия, и агропром, и химическая промышленность. Всё это ляжет на людей. Мы уже прикинули примерно: цена на электроэнергию, на тепло вырастает в 2,7 раза. Просчитать надо все последствия, а главное, прекратить пугать людей.
Д.Медведев: Он ещё пугает тем, что нельзя пиво разливать в пластиковую тару, так что в этом смысле ведёт деструктивную линию и по другим направлениям. Но если говорить серьёзно… Аман Гумирович, всё?
А.Тулеев: Дмитрий Анатольевич, хочу поблагодарить и заверить: Кузбасс стабилен…
Д.Медведев: Я откликнусь на два момента, которые вы обозначили. Первый – по идее, которая касается запрета отработки пластов до выполнения требования по снижению содержания метана до безопасного уровня. Я хотел бы, чтобы, конечно, руководители производств, руководители компаний, собственники компаний об этом сказали – сказали откровенно. Но в принципе с точки зрения логики мне кажется это правильным. Я не знаю, как это будет выглядеть с точки зрения бизнеса, конкретных предприятий. Но с точки зрения логики и, самое главное, заботы о жизнях людей это выглядит правильно. Поэтому я дам поручение это включить в протокол нашего сегодняшнего заседания.
Вопрос о железнодорожном тарифе, действительно, «вечнозелёный». Я не могу допустить драки между руководителем субъекта Федерации и новым руководителем нашей акционерной компании «Российские железные дороги». Надеюсь, вы сможете разрешить это мирным способом. Нужно проанализировать. Олег Валентинович (обращаясь к О.Белозёрову), посмотрите, что можно сделать с учётом того, что решения о гибком тарифе и так принимались, они в целом действуют. Вопрос в том, чтобы эти решения сохранялись, были долгосрочными – вот о чём идёт речь. Гибкий тариф и так предусмотрен. А вот долгосрочность этих решений, что особенно ценно для бизнеса, – это исключительно важная история. Тогда деньги будут приходить и самим угольщикам в необходимых объёмах, будут накапливаться в «Российских железных дорогах» на расчётном счету ОАО «РЖД». И самое главное, будет понятно, как выстраивать бизнес на будущее. Но мы ещё тоже об этом сегодня поговорим. Спасибо. Давайте перейдём к обсуждению других – и обозначенных, и новых – вопросов.
<…>
