Заместитель Председателя Правительства – полномочный представитель Президента в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев ответил на вопросы корреспондента агентства ТАСС Глеба Брянского.
Восточный экономический форум, который пройдёт во Владивостоке в начале сентября, по замыслу организаторов должен обозначить место российского Дальнего Востока на мировой инвестиционной карте.
О том, как идёт подготовка к форуму, о шансах Дальнего Востока в конкурентной борьбе с региональными лидерами и о том, как территории опережающего развития преобразят регион, в интервью ТАСС рассказал заместитель Председателя Правительства, полномочный представитель Президента в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев.
Вопрос: Как идёт подготовка к Восточному экономическому форуму?
Ю.Трутнев: Прежде всего мы уже определили, что хотим от Восточного экономического форума, какие задачи ставим, – это самое главное. Мы сразу сформулировали, что для нас форум – это не разовое событие, на которое мы просто собираем много людей и дискутируем. Мы исходим из того, что вся работа по развитию Дальнего Востока – это непрерывный процесс. Вы знаете, что Владимир Владимирович Путин определил развитие Дальнего Востока как национальный приоритет XXI века, поэтому Правительством уже полтора года ведётся достаточно интенсивная работа. Форум – это одна из точек в этой работе, у которой есть своё предназначение, своя цель. Она прежде всего заключается в том, чтобы рассказать, чем Дальний Восток сегодняшний отличается от Дальнего Востока вчерашнего. Исходя из этого мы построили общую архитектуру форума. Она состоит из трёх блоков.
Первый блок будет интересен прежде всего нашим гостям из-за рубежа. В нём мы рассказываем в целом о Дальнем Востоке, о том, каковы его природные преимущества, потому что их немало: и запасы полезных ископаемых, и чистая вода, и лес, и рыба, и многое другое.
Второй блок – это те механизмы поддержки, которые были созданы за это время Правительством России и которые должны стимулировать развитие бизнеса, – это механизм территорий опережающего развития (ТОР), свободный порт Владивосток, механизм инфраструктурной поддержки инвестиционных проектов. Тут есть разница. ТОР рассчитаны в большей степени на малый и средний бизнес, а инфраструктурная поддержка касается крупных инвестиционных проектов.
ТОР создают условия для работы предприятий, сталкивающихся с административными барьерами. В ТОР существует целый ряд административных и экономических преференций, например свободная таможенная зона, круглосуточная работа пунктов перехода, оформление виз на границе, сокращённый срок разрешительных процедур и меньший объём давления с точки зрения проверок, налоговые каникулы по налогам на прибыль, имущество и землю, сниженные страховые платежи, ускоренный возврат НДС. В данном случае задача государства – снизить издержки бизнеса. При этом важно подчеркнуть, что мы не просто что-то сочиняли, мы заложили в структуру ТОР лучшие практики, которые используются в окружающих странах. Мы понимаем, что у нас конкуренция не внутренняя, мы будем конкурировать не с Рязанью и не с Калугой, мы будем конкурировать с Гонконгом, Сингапуром, Китаем, Японией, Кореей.
Третий блок дискуссий на форуме – это будущее Дальнего Востока, потому что мы не можем строить стратегии, не определив, куда мы идём и какие задачи ставим.
Вопрос: И какие шансы у вас в этой конкурентной борьбе? Вы называете очень серьёзных соперников...
Ю.Трутнев: Шансы есть, и мы должны их обязательно использовать, хотя нам придётся очень много трудиться, чтобы у нас были такие же условия, как у конкурентов. И эту работу придётся сделать, если мы хотим побеждать. Фактором риска в конкурентной борьбе будет являться слабое развитие инфраструктуры. Это совершенно очевидно, но для того чтобы этот фактор преодолеть, продумана целая система мероприятий. Нам надо прорываться, у нас другого выбора нет.
Вопрос: Расскажите подробнее о системе мероприятий по развитию инфраструктуры.
Ю.Трутнев: Наш подход несколько отличается от того, который практиковался ранее. Конечно, идеально было бы создать инфраструктуру такой же плотности и качества, как в европейской части России. Это решило бы все вопросы. Есть только одна проблема – на это потребуются десятилетия и совершенно непредставимые объёмы финансирования, поэтому мы таких малореальных, а главное дорогостоящих, задач не ставим.
Мы исходим из того, что сейчас мы должны обеспечить инфраструктурой конкретные проекты, а не вообще всю территорию Дальнего Востока – так у нас ничего не получится.
Поэтому мы создали специальную правительственную комиссию и пешком обошли все точки, где люди предлагают создавать что-то в бизнесе. И там, где мы видим, что это работает, что это живое, что этот проект точно будет, что интерес инвесторов высокий, – мы туда подтаскиваем инфраструктуру.
Все наши механизмы поддержки ровно из трёх блоков состоят: инфраструктура, налоговые и административные льготы. В этом случае получаются достаточно конкурентные условия. А проекты уникальные. Мы не принимали ни одного решения комиссии по тем объектам, на которых я лично не побывал, потому что мне важно в том числе и собственное ощущение. Проекты есть очень красивые, мы верим в их будущее.
Вопрос: Расскажите про проекты, в чём их уникальность?
Ю.Трутнев: Примеры простые. Неделю назад я был в Республике Саха (Якутия). Там есть город Нерюнгри, где живёт около 60 тыс. человек. Почти все работают на шахтах, но через десять лет запас угля там станет равным нулю.
Соответственно, у нас возникает город, в котором негде работать. Город исчезнет в этом случае. Есть компания «Колмар», которая рядом получила лицензии на разработку новых запасов угольных месторождений и строит там горно-обогатительные комбинаты «Инаглинский» и «Денисовский». Запасы угля с учётом возможности прироста – 5 млрд т, то есть это лет на 150 вперёд, но нужна энергетика, нужна железная дорога. Мы все эти обязательства на себя принимаем, причём характерно, что мы с инвесторами работаем параллельно.
Сейчас решение по этим проектам рассматривается в Правительстве, а люди уже площадку готовят для подстанции, прорубают трассу, потому что они верят нам, а мы им. Правда, мы это доверие закрепим соглашением юридическим, чтобы все свои обязательства точно выполнила и та, и другая сторона.
Если говорить про ТОР, то я назову два примера. Первый – это ТОР «Комсомольский» в Хабаровском крае. Идея ТОР очень проста: там есть большое авиастроительное объединение, которое выпускает хорошие самолёты, пользующиеся спросом не только в России, но и в других странах мира. Но производство значительной части комплектующих для этих самолётов разбросано по другим территориям, часто даже за пределами России.
Руководители объединения говорят: «Помогите нам произвести комплектующие здесь. Таким образом мы сэкономим на транспорте, уберём логистические риски».
Но в этом случае мы упираемся в другое – даже не столько в энергетику, а в возможности города, потому что не хватает социальных объектов, жильё надо строить, детские сады, школы. Будем заниматься этим, потому что люди же не могут работать, когда для их жизни не созданы нормальные условия. Там есть хорошие рабочие места, но надо, чтобы и жить в Комсомольске-на-Амуре тоже было нормально.
Вопрос: Вы планируете привозить туда людей из других регионов?
Ю.Трутнев: Нет, мы ничего не планируем, мы исходим из простой вещи: нам надо построить социальную инфраструктуру, а дальше будут идтиестественные миграционные процессы. Этим будут предприятия заниматься, администрация Хабаровска. Но когда есть рабочие места и людям нормально платят, есть нормальные условия для жизни, больших сомнений, что мы вопросы с людьми решим, нет.
Ведьотток людей происходит не потому, что людям не нравится Дальний Восток.
Вторая площадка ТОР, о которой я бы хотел рассказать, – это площадка на Камчатке. Она у нас одна из самых сложных по экономике. Мы же стараемся нашу работу организовать так, чтобы у нас на один рубль бюджетных средств приходилось как можно больше частных инвестиций.
У нас сегодня текущий мультипликатор по программе развития Дальнего Востока – 12, то есть на 1 рубль бюджетных средств приходит 12 частных. Это хороший показатель. По Камчатке он ниже в три раза.
Мы много советовались перед тем, как принять решение. Здесь тоже вопрос будущего, потому что Камчатка – это наш природный бриллиант, это уникальная совершенно территория, таких территорий больше в мире нет.
Мы абсолютно уверены в том, что если мы сможем создать нормальную туристическую инфраструктуру, то это будет одно из самых популярных мест в мире. В этом случае вопросы развития региона и его жизни просто переходят в другое качество.
Но для того чтобы всё это обеспечить, надо, чтобы людям было где разместиться, можно было доехать до того или иного пункта. Здесь тоже, как мне кажется, мы поступаем достаточно технологично. Мы не собираемся строить на Камчатке гостиницы, нам такая идея в голову не приходит, потому что гостиница – это уже объект бизнеса. Предприниматель сам должен понимать, где строить гостиницу, какую, как организовать сервис, чтобы там люди разместились. Но для того чтобы он это решение принял, там должны быть тепло, энергия, вода и канализация. Обеспечить, чтобы вся эта инфраструктура появилась в тех точках, где это необходимо, – за это мы берёмся.
Далее – портовая инфраструктура. Если мы хотим, чтобы люди к нам приезжали, нам необходимо сделать так, чтобы большие туристические лайнеры могли вставать к причальной стенке. Сегодня таких возможностей нет, и мы берёмся за то, чтобы их создать.
Это большой по объёму капитальных вложений со стороны бюджета проект – около 8 млрд рублей инвестиций, но мне кажется, что оно точно того стоит, потому что в мире очень много зарабатывают на туризме. Камчатка имеет все шансы стать туристической Меккой в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Вопрос: Как вы видите будущее региона с точки зрения глобального разделения труда? В каких сферах у Дальнего Востока есть конкурентное преимущество?
Ю.Трутнев: Мне кажется, что мы часто пытаемся предвосхитить и предугадать решения, которые должны приниматься в конкретной точке конкретными коллективами людей. Например, имея объём потенциальных заказов по судам, мы не можем не создать судостроение. Сейчас в этом направлении предпринимают усилия и Министерство промышленности, и компании.
То же самое с лесопереработкой, с переработкой рыбы, которую мы продолжаем отправлять за рубеж, да ещё и в непереработанном виде, с переработкой полезных ископаемых, углеводородов. Понятно, что Правительство должно принимать решения, поддерживать эти направления. Что касается других направлений, то я уверен, что мы с вами вряд ли точно угадаем, в чём мы сможем выиграть конкуренцию по различным направлениям деятельности. Задача Правительства в другом: создать условия для работы людей, потому что конкуренцию выигрывают конкретные люди за счёт своих талантов, за счёт своего видения.
Вопрос: Как вы видите развитие энергетики Дальнего Востока? Считаете ли вы оправданным субсидирование тарифов на Дальнем Востоке за счёт других регионов?
Ю.Трутнев: Мы считаем, что развитие энергетики Дальнего Востока не должно субсидироваться в постоянном режиме, потому что иначе мы просто создадим систему, которая не будет заинтересована в экономии.
Тем не менее необходимо выровнять те условия, которые существуют на Дальнем Востоке, с европейской частью России. Никто из жителей Дальнего Востока не виноват в том, что на огромных пространствах строилось мало энергетических сетей, мало генерирующих мощностей, что тарифы на транспортировку электрической энергии за счёт расстояний огромны.
Вот мы говорим о налогах, говорим об административных издержках, но энергетика – это тоже издержки. Невозможно развивать экономику, если тарифы будут выше в пять раз, а у нас есть территории, где они выше и в 5, и в 6, и в 12 раз.
Вопрос: Многие большие проекты в регионе, в частности по строительству нефтеперерабатывающих заводов, были отложены. Как вы считаете, после форума и с учётом ваших планов развития региона нужно ли к этим проектам вернуться?
Ю.Трутнев: Мы должны использовать наши природные преимущества. Всё, что у нас в России растёт, извлекается из недр, плавает в морях, надо стараться максимально перерабатывать, чтобы создать бо́льшую прибавочную стоимость, большее количество рабочих мест на территории России. Но Правительство не должно выступать инициатором проектов, это неправильно.
Это экономический проект, его должна просчитать компания, поэтому мы всем компаниям – «Роснефти», «Газпрому», более мелким компаниям – поможем создать инфраструктуру, предоставим возможности ТОР. Только вы сами определитесь с экономикой проекта, с тем, откуда вы возьмёте сырьё. Мне кажется, этот механизм единственно правильный.
Вопрос: Вы видите проекты, которые могли бы соответствовать вашим критериям?
Ю.Трутнев: Когда приступали к работе, нам вообще говорили, что на Дальнем Востоке нет готовых проектов. Когда мы начали работать, было проанализировано около 400 проектов. Из них сегодня в высокой степени готовности более 30. Правительство приняло решение по трём ТОР, по шести инвестиционным проектам уже принято решение. Далее, два проекта у нас на выходе в Фонде по развитию Дальнего Востока. Это ещё один важный для нас инструмент.
Проектов много, и инвестиционный интерес высокий.
Ряд крупных компаний хотят создать частный фонд развития Дальнего Востока. Они хотят реализовывать ряд проектов в рамках своего инвестиционного портфеля. И их пока полностью устраивают те инструменты, которые уже предлагаются.
Вопрос: Сколько всего проектов находятся в стадии готовности?
Ю.Трутнев: Сейчас мы можем говорить о 40–50 проектах, которые реально находятся в высокой степени готовности. Часть из них уже запущена, а часть будет запускаться в ближайшее время. У нас законы только вышли, а по всем ТОР уже разработаны детальные «дорожные карты».
У нас уже принята комиссией ТОР с общим объёмом частных инвестиций 376 млрд рублей. Это неплохая цифра, при этом мы понимаем, что цифра по ТОР практически наверняка вырастет. В этой цифре посчитаны только якорные проекты, а ТОР мы создаём не только для якорных проектов, потом другие инвесторы обязательно придут.
Вопрос: Это на каком горизонте?
Ю.Трутнев: Это в течение трёх лет. Все проекты расписаны на горизонте в три года.
Вопрос: Какие ещё источники инвестиций могут быть?
Ю.Трутнев: Государственные. Для создания инфраструктуры для этих проектов мы в соответствии с целевой программой привлечём 42 млрд рублей бюджетных средств.
Есть огромные проекты – проекты транспортных коридоров, проект Северного морского пути, который очень много стоит, потому что для него нужны ледоколы, нужна полная модернизация портов.
Мы надеемся, что и эти проекты сможем реализовать. Я уверен, что самая худшая позиция для привлечения инвестиций – говорить: «Коллеги, дайте нам денег, нам очень надо то или иное сделать».
Мне кажется, что дорога к финансированию проекта начинается с того, что надо его логику и экономику построить таким образом, чтобы проект стал экономически эффективным, чтобы была конкуренция за то, чтобы вложить в него деньги. Не важно, чьи средства в этом случае будут – российских инвесторов или зарубежных компаний. Если банки будут убеждены, что сюда можно надёжно вкладывать деньги, они дадут кредит.
Вопрос: Какой вы видите роль новых институтов развития в регионе – фонда Шёлкового пути, банка БРИКС и других? Рассматриваете ли вы их в качестве источника финансирования проектов на Дальнем Востоке?
Ю.Трутнев: Если мы выстроим проекты прозрачно и правильно, то инвесторы для них точно найдутся. Кто будет инвесторами, китайские фонды или Сбербанк, – какая, в сущности, разница?
В Китае я встречался с крупнейшими банками, у них совокупный объём активов более 2 трлн долларов. Я им задал вопрос: «Коллеги, а вы собираетесь инвестировать в Дальний Восток?» Они сказали, что уже создали платформу для инвестиций на 5 млрд долларов. Надо продолжать работу по подготовке проектов, по оказанию им государственной помощи, для того чтобы они стали эффективными, тогда все остальные вопросы будут решаться в рамках нормальной экономической логики.
Вопрос: Каким вы видите развитие порта Владивостока? Предполагается ли развитие территорий к югу от города?
Ю.Трутнев: Мы действительно очень надеемся, что это развитие будет динамичным. У нас сейчас всего два с половиной месяца на то, чтобы завершить всю нормативную базу по свободному порту. Не всё можно было сделать до принятия закона.
Вопрос: Есть ли какие-то камни преткновения?
Ю.Трутнев: Закон принят, сейчас дискуссию вести бессмысленно. Надо его реализовать. Закон проходил не очень просто, немало было горячих обсуждений. Я уверен, что жизнь в течение ближайшего года-полутора всё расставит по местам, всё будет очевидно и понятно, как работает закон и какова его эффективность. Я уверен в том, что он полезен, как и практически все эксперты. Есть вещи, которые мы в закон догрузили, есть кое-что, что можно улучшить.
Вопрос: В сентябре планируется провести Госсовет по распределению квот на вылов рыбы. Как вы видите процесс перераспределения?
Ю.Трутнев: Я вообще делить что-либо не люблю и в этих случаях стараюсь работать над общим принципом, а не над тем, как кому что-то дать, а что-то не дать. Что касается принципов, то их, собственно говоря, два. Первый принцип – это историческое закрепление квот за теми компаниями, которые уже сложились, у которых уже есть какой-то флот, квалификация. И лишить их сейчас лицензии как минимум странно, это значит разрушить отрасль.
В то же самое время у этого принципа есть один колоссальный недостаток – он не стимулирует повышение эффективности. Вот дали тебе квоту по историческому принципу, она у тебя и есть всегда. А что тебе особо-то беспокоиться? У государства же есть свои задачи, свои приоритеты. Повышение эффективности – это второй принцип. Мы, например, хотим, чтобы у нас рыболовецкий флот строился в России. Мы хотим, чтобы у нас рыба перерабатывалась на берегу, там же были квоты, которые выделялись под строительство переработки. Ничего не выполнено.
Поэтому совершенно очевидно, что надо, чтобы эти принципы эволюционировали. То есть, не разрушая то, что уже создано, необходимо какую-то часть квот как механизма эффективного государственного влияния на отрасль давать под строительство перерабатывающих мощностей, жёстко спрашивая за результаты – построил или не построил.
Надо давать их за строительство новых судов в РФ, параллельно создавая институты поддержки этого судостроения. Если мы сейчас рыбакам скажем: «А вот постройте суда в России!» – они нам зададут простой вопрос: «А вы нам не скажете, где?».
Если прийти в судостроительную компанию Кореи, тебе покажут несколько типов судов. Ткнёшь пальцем, тебе сразу скажут цену, сроки – всё понятно.
На наших заводах сейчас довольно странно ведут себя наши судостроители. Тебе говорят: «Мы, конечно, это судно построим, но какое вам надо? Нарисуй! Сейчас мы по нему проект начнём разрабатывать».
Такой подход не работает, эти риски государство должно взять на себя. Это должно сделать Министерство промышленности. Надо сделать так, чтобы были разработаны необходимые типы судов, чтобы выпуск первых экземпляров, который потребует дополнительных затрат, связанных с разработкой конструкторской документации, с оснасткой, с закупкой станков, – чтобы это всё государство профинансировало.
Потребители, рыбаки должны получить суда уже нормального качества, по нормальной стоимости и в нормальные сроки.
Вопрос: Сейчас государство корректирует программу судостроения. С учётом того, что вы сказали, вы планируете принимать участие в этом процессе?
Ю.Трутнев: Недавно обсуждалось как раз взаимодействие территориально-отраслевого блока в Правительстве. Мы будем принимать во всём этом участие, но судостроение – в другом блоке ответственности, и мы, скорее, можем формулировать пожелания. Здесь надо просто вместе найти путь.
Вопрос: Есть несколько системообразующих предприятий и компаний для Дальнего Востока. Одним из них, например, является компания «Алроса», у которой недавно поменялось руководство. Как вы видите дальнейшее развитие этой компании с учётом ваших планов?
Ю.Трутнев: Точно такие же пожелания, как к работе любой другой компании. «Алроса» должна быть прозрачна с точки зрения экономики, с точки зрения финансовой деятельности. Она должна создавать максимальную прибавочную стоимость на территории РФ и способствовать созданию дополнительных рабочих мест.
Вопрос: То есть она может идти в огранку?
Ю.Трутнев: Вы знаете, много рассуждений на эту тему. Я считаю, что общий принцип очевиден: чем больше в России рабочих мест высокооплачиваемых, тем лучше. Поэтому надо ли лезть компании «Алроса» в огранку, не уверен. Компания «Алроса» всё-таки работает прежде всего как горная компания, как компания добывающая. Это своя специфика, достаточно важная. Сейчас им надо на подземную добычу переходить, на это тоже требуется немало интеллектуальных и экономических усилий.
Но, добыв алмаз, может ли «Алроса» вместе с государством подумать над тем, какие условия нужны, чтобы алмазы гранились в России, продавались на российских торговых площадках?
Например, чтобы государство получило налоги с этих ограночных предприятий. Давайте преференции установим, давайте сделаем так, что «Алроса» будет под госгарантии поставлять этим компаниям сырьё с отсрочкой платежа. Я просто пожелания высказываю. Коллеги, подумайте, что нужно сделать, чтобы во Владивостоке создать площадку по продаже алмазов.
Вопрос: Это уже реальный проект?
Ю.Трутнев: Это пока обсуждение. Реальный проект будет, когда я посмотрю экономику, узнаю, кто этим занимается. Надо найти тех людей, которые разбираются в этом рынке. Это достаточно узкий круг людей. Есть несколько мировых центров продаж, а что если мы им скажем, что мы хотим продавать часть алмазов во Владивостоке?
У нас близко Япония, Китай – они заинтересованы, я с ними говорил. Давайте посмотрим, что для этого надо: какие специалисты, какие условия, какие налоговые льготы, какие режимы с точки зрения таможенных и административных процедур.
Алмазы из нашей страны уходят потому, что объём таможенных процедур намного жёстче, чем в других странах. Мы оптом это всё продаём, потому что оборот, связанный с огранкой, просто невыгодно развивать в России.
Оригинал – http://tass.ru/opinions/interviews/2145866.
