О перспективах развития различных отраслей агропромышленного комплекса.
Заседание Правительства состоялось 27 апреля 2017 года.
Из стенограммы:
Вопрос: Расскажите, пожалуйста, что у нас по интервенциям – зерновым и молочным?
А.Ткачёв: По молочным, я думаю, мы будем исходить из ситуации на рынке, прежде всего ценовой. Это самое главное, собственно, для чего они и были затеяны.
Но хочу напомнить, что молочных интервенций у нас не было в природе, что называется. Мы впервые подошли к этому. Хотя надо сказать, что в течение текущего года цена на молоко была достаточно приличная, мы даже о такой не мечтали – 28, 26 рублей, в некоторых регионах 30 рублей. То есть это направление отрасли стало достаточно доходным, и инвесторы начали активно искать возможности инвестирования в молочную отрасль.
Но сегодня ситуация на рынке несколько другая по разным факторам. Цены снизились, и, конечно, мы задумываемся, как этот механизм применить на практике. Я думаю, что именно в пик лета, в период большого молока (будут большие надои, мы получим по стране большой вал, и, как правило, здесь происходит снижение цены на молоко), условно в июле – августе, может быть, мы попробуем применить этот механизм на деле.
Но, подчёркиваю, если не будет критичного падения цены на молоко, потому что лишних денег нет. У нас есть куда их тратить, огромное количество направлений требуют поддержки со стороны федерального, региональных бюджетов. Решения приняты, интервенционный фонд создан, но как, когда его использовать и в каком объёме, мы, естественно, будем решать исходя из текущей ситуации, цены на молоко.
Вопрос: А зерновые интервенции?
А.Ткачёв: Зерновые интервенции тоже будут стартовать в августе, и мы уже определили минимальные цены: на пшеницу третьего класса – 10,3 тыс. рублей за тонну, на пшеницу четвёртого класса – 9 тыс. Это тот уровень цен, в соответствии с которым мы будем в интервенционный фонд закупать зерно. Собственно, мы от этого не отказываемся. Тем более сейчас мы видим падение цены, не то чтобы неожиданное, тем не менее мы теряем в цене, и, конечно, это больно бьёт по сельхозтоваропроизводителям. Мы не рассчитывали на такую цену, безусловно.
Есть ряд факторов, которые могут повлиять на повышение цены и сделать её справедливой, я бы так сказал. Это прежде всего продолжение диалога и снятие всех ограничений по Турции. Это первый политический и экономический вопрос. И второй, конечно, – вопрос курса доллара. Это тоже имеет значение, потому что мы привязаны на зерновом рынке к курсу, к мировой цене на зерно. Для нашей экономики, для сельхозтоваропроизводителей практически по всем направлениям очень важен курс не 55, и даже не 59, а 60 и выше. Тогда цена будет справедливой, мы получим порядка 10 рублей за килограмм третьего класса, а значит, уровень доходности, рентабельности будет в сибирских территориях – от 10%, на юге – 30–40%. Это, конечно, позволит серьёзно поддержать сельхозпроизводство, экономику хозяйств, увеличить оборотные средства. Производство зерна – это наиболее выгодная и эффективная отрасль в АПК, и, конечно, мы должны держать её на плаву. За счёт этого держатся и другие направления, отрасли. Это доходы в бюджеты больших и малых предприятий, и многое на этом строится – и социальная стабильность, и политическая стабильность в территориях, развитие, инвестпрограммы и так далее.
Вопрос: Вы сказали, что производство сахарной свёклы у нас серьёзно увеличилось и экспорт тоже. Может ли это каким-то образом влиять на рынок производства сахара? Мне кажется, когда чего-то в избытке, это должно дешеветь.
А.Ткачёв: А сахар и подешевел. Представители крупнейших компаний по переработке свёклы, производству сахара говорят, что ситуация на сахарном рынке впервые достаточно нестабильная, производственники несут потери, потому что падение более 10 рублей на рынке за килограмм сахара. И конечно, производство сахара оказывается уже на грани невыгодности. Почти нулевая рентабельность. Конечно, это уже предмет тревоги и министерства, и Правительства. У нас гигантская отрасль, мы производим достаточно большой объём сахара, находимся в тройке лидеров в мире, поэтому, понятно, нам нужно сохранить отрасль. Более того, она нуждается в модернизации, и многие заводы уже перевооружаются. Мы это видим и поддерживаем всячески.
Ситуация на сахарном рынке не самая лучшая, год не самый лучший, именно потому, что мы имеем в определённой степени перепроизводство, что давит на внутренний рынок, на ценообразование. И конечно, вопросы экспорта для нас сегодня являются первичными, я бы сказал даже, критичными. Нам нужно активно продвигать экспорт сахара на другие рынки. И в этом году мы уже экспортируем порядка 100 тыс. т. А в 2015 году экспорт составлял 7 тыс. То есть рост в десять с лишним раз. Но этого недостаточно, мы должны, наверное, и 200, и 300 тыс. Работу эту ведём вместе с бизнесом, вместе с союзами. Надеюсь, текущий год порадует нас хорошими ценами и хорошей рентабельностью в этой отрасли. Конечно, очень важно, чтобы и сельхозтоваропроизводители, селяне непосредственно вкладывали в производство свёклы, инвестировали в новые технологии. Мне кажется, это то, что нужно нам всем.
Вопрос: Государство не будет вводить дополнительный механизм для корректировки внутренних цен в виде сахарных интервенций?
А.Ткачёв: Нет. У государства тоже не неограниченные ресурсы. Мы будем пытаться другими инструментами поддерживать сахарный рынок.
Вопрос: Александр Николаевич, а много заявок на получение длинных кредитов? И много ли их одобрено?
А.Ткачёв: Из 15 тыс. заявок отобрано и просубсидировано только 5 тыс., то есть практически каждая третья заявка. Это и по инвестиционным, и по коротким, и по длинным кредитам. Конечно, этого недостаточно. Конечно, мы бы хотели, чтобы, если будут дополнительные доходы в федеральный бюджет, при корректировке федерального бюджета мы получили дополнительно на это средства, потому что это значимые инструменты поддержки, очень чувствительные для бизнеса. С учётом льготной ставки – а она сегодня варьирует от 2% (кто-то получил даже под 1%) до 5% максимум, – конечно, эти деньги стали более доступными, инструменты – более прозрачными. И конечно, бизнес-сообщество поддерживает эти инициативы, эти реформы в области субсидирования кредитов.
Очень хотелось бы, чтобы это и дальше работало. Особенно по инвесткредитам, потому что, я считаю, все те, кто приходит с новыми проектами в области глубокой переработки, особенно в сельхозпроизводстве, производстве пищевых продуктов, должны получить гарантированную поддержку. Мы нуждаемся в перевооружении, в новых технологиях, в более глубокой переработке – всё это Запад проделал за последние 20–30 лет. Крупные, средние производства. Мы должны поддержать строительство новых перерабатывающих заводов, фабрик, которые будут производить высокотехнологичные продукты в широчайшем ассортименте, естественно, с конкурентной экономикой, прежде всего с низкими издержками. Это позволит не только накормить страну – это естественно, это главная наша цель, – но и быть в трендах современных подходов производства, переработки продуктов питания и, конечно, конкурентоспособными. Мы прекрасно понимаем, что рано или поздно санкции будут сняты – может быть, завтра, может, через 10 лет. Но на рынок (мы участники ВТО) придёт, хлынет западная продукция, которая, надо признать, по большинству позиций более конкурентоспособна. Если мы перевооружимся, если мы привлечём в АПК новые технологии, современные технологии – а здесь нужны огромные средства, и у нас нет запаса по времени, – тогда мы сможем принять этот вызов на равных, и конкурировать, и отстоять свою полку российскую. В любом случае выбор должен делать потребитель – и по цене, и по качеству. Люди всё-таки примеряют, что покупать – не покупать, по своему кошельку, по своим доходам прежде всего. Поэтому мы должны соответствовать этим требованиям потребителя и покупателя.
Я считаю, что все инвестпроекты должны быть просубсидированы, должны быть поддержаны государством, потому что они лишними не будут, безусловно. А во-вторых, это новые фабрики, новые заводы, это новые рабочие места, это более значимая налоговая база в сельских территориях – то, что требовалось, то, что мы хотим, о чём говорим последние годы. И мне кажется, это здорово.
Вопрос: Каков последний прогноз Минсельхоза по экспорту зерна в текущем сезоне? Говорили, что будет на уровне прошлого года.
А.Ткачёв: Всё зависит от внешнеэкономических, политических факторов и, безусловно, от курса рубля. Это очень важно. Потому что крепкий рубль делает нашу экономику, нашу продукцию менее конкурентоспособной. Почему турки начали с нами такую небольшую войну по повышению пошлин, по отказу от импорта в Турцию нашего зерна, растительного масла? Потому что есть более конкурентное зерно и растительное масло – с Украины, из Румынии, из других стран. Здесь, как говорится, ничего личного. Все считают. На каком-то этапе они посчитали, что это возможно. А мы дали повод. Мы укрепили рубль. Мы боремся с инфляцией, занимаемся макроэкономикой, а наши производители, бизнес проигрывают.
Это, я считаю, несоизмеримые потери, потому что без бизнеса не будет налогов, не будет высокотехнологичных рабочих мест, не будет повышения заработной платы и так далее, если мы будем таким образом ставить в неконкурентные условия российский бизнес.
Наше министерство – отраслевое, мы отвечаем за бизнес, мы должны способствовать его развитию, мы должны способствовать росту ВВП 4–5% каждый год. А за счёт чего? Чудес не бывает. Если мы снизим позиции по экспорту – и зерна, и в целом сельхозпродукции, – который сегодня 17 млрд, значит, мы откатимся назад, меньше заработаем и потеряем опять рынки. Каждая страна борется за освоение рынков, за экспорт, и очень жёстко борется. Использует всякие инструменты – и политические, и административные, и экономическое давление, и политическое и так далее.