Заседание Правительства состоялось 29 октября 2015 года.
Стенограмма:
Брифинг Вероники Скворцовой по завершении заседания Правительства
В.Скворцова: Уважаемые коллеги! На сегодняшнем заседании Правительства рассматривался очень важный вопрос – о механизме развития добросовестной конкуренции в сфере здравоохранения для повышения доступности и качества медицинской помощи и улучшения обеспечения нашего населения лекарствами и медицинскими изделиями.
По сути, сегодня мы подводили итог работы за последние два с половиной года (2013-й, 2014-й и, соответственно, половину 2015 года) по исполнению тех мероприятий, которые были намечены «дорожной картой» по развитию конкуренции в Российской Федерации, в том числе в сфере здравоохранения. Результаты действительно очень серьёзные, которые позитивно сказываются в целом на атмосфере конкуренции в сфере здравоохранения. Прежде всего развивается участие негосударственных медицинских организаций в оказании медицинской помощи.
Цифры я приводила в сегодняшнем докладе: в три раза увеличилось количество организаций, которые участвуют в реализации территориальных базовых программ ОМС и территориальных программ государственных гарантий. Объём помощи, которую осуществляют частные организации, пока не очень велик – всего 4% в среднем от общего объёма помощи. Тем не менее, скажем, в дневных стационарах это уже более 15%. Естественно, скорая помощь – практически 0%, это государственная система, экстренная помощь в стационарах – это тоже государственная система. Поэтому там это существенно меньше.
Важно отметить, что существенно расширился спектр тех медицинских услуг, которые оказывают частные медицинские организации в рамках оказания бесплатной помощи населению, в программе государственных гарантий. И за последние два года это действительно создание и негосударственных поликлиник, и офисов врачей общей практики. У нас есть такие примеры в Санкт-Петербурге, в Московской области, в других регионах. Сейчас в Ульяновской области планируется создание вот таких сетей. Скажем, в Санкт-Петербурге более 85 тыс. населения новых микрорайонов обслуживается за счёт сети негосударственных поликлиник и офисов врачей общей практики, и население довольно, удовлетворено качеством медицинской помощи.
Безусловно, мы продвинулись в формировании службы гемодиализа и перитонеального диализа. В большинстве регионов – это негосударственные подразделения, но которые работают полностью по тарифам ОМС, и эти тарифы оказались не просто достаточными, а весьма привлекательными с точки зрения экономической.
Более того, в Центральном, Приволжском федеральном округах развили сети позитронно-эмиссионных центров и компьютерной магнитно-резонансной диагностики, что тоже хорошо. И тарифы используются соответствующие тарифам обязательного медицинского страхования, и они достаточные. Более того, частные организации иногда как бы видят возможность формирования прибыли и спрашивают, соответственно, федеральные органы, Министерство здравоохранения, как показывать прибыль, которую они имеют с федеральных тарифов ОМС за счёт оптимизации организационных процедур.
Таким образом, направление это развивается, здесь есть над чем работать, потому что реальная конкуренция будет тогда, когда каждый гражданин будет абсолютно реализовывать своё право на выбор медицинской организации и врача. Законодательно это прописано, есть нормативные акты Министерства здравоохранения, приказы, которые тоже прописывают порядок этого выбора – и в регионе, где человек проживает, и в других регионах. Специальные приказы выпущены по правилам, порядкам информирования населения об их правах в сфере здравоохранения. Тем не менее мы проводим системные проверки во всех субъектах Российской Федерации – Росздравнадзор я имею в виду как специализированная служба Министерства здравоохранения. И Росздравнадзор видит, что во многих регионах нарушается право граждан на свободный выбор, в том числе потому, что медицинские организации не информируют население о существовании такого права. Для того чтобы взять это под отдельный жёсткий контроль, мы подготовили приказ, который в ближайшее время будет выпущен, о порядке информирования в регистратуре поликлиники: как это должно происходить, чтобы каждый гражданин понимал, что он имеет право на выбор. Эту ситуацию мы контролируем с Росздравнадзором и с Федеральным фондом ОМС.
Если говорить про лекарственный рынок, он стал существенно более мощным. Мы действительно вышли на седьмое место в мире – это 22 млрд долларов, или почти 1 трлн рублей в год. Увеличился сегмент отечественных препаратов, в ассортиментном выражении это уже 58%, но при этом меньше в стоимостном выражении – 25%. Уровень государственных закупок – это 26% всего объёма, чтобы мы представили себе ситуацию.
Сделано очень много за последние 2,5 года. Прежде всего внесены изменения в системные законодательные акты в отношении изменения подходов к регистрации лекарственных препаратов и повышения уровня и комфортности экспертных мероприятий по подтверждению качества, безопасности и эффективности лекарственных препаратов. Это позволило нам за этот период снизить число отказов в регистрации, необоснованных отказов в регистрации лекарственных препаратов более чем в два раза, с 53 до 26%. Сейчас, уже за 2014 год и можно какие-то предварительные данные по 2015 году приводить, у нас почти 400 новых препаратов регистрируется в год.
По числу наименований препаратов мы на одном из первых мест в мире. Я могу здесь ошибиться, естественно, все цифры эти… Где-то (эту цифру я приводила в докладе) 79 тыс. наименований с учётом разных форм и дозировок лекарственных препаратов, а по числу упаковок – 5,5 млрд упаковок лекарств в год в Российской Федерации. Это много. Для того чтобы систематизировать весь этот свод лекарств, были обновлены принципы и правила формирования так называемых ограничительных перечней жизненно важных, необходимых лекарственных препаратов, и препаратов по программе «Семь нозологий», и препаратов для обеспечения льготных категорий граждан, и минимального аптечного ассортимента. Впервые был положен в основу понятный алгоритм, оценивающий как эффективность препаратов, так и доказательность тех клинических исследований, которые это показали. И самое главное, впервые в анализ были включены клинико-экономический анализ и некоторые другие критерии.
Впервые в 2014–2015 годах все обсуждения шли в прямом эфире в интернете, и любой гражданин мог войти и участвовать, по сути дела, в режиме реального времени в этой процедуре, это прозрачная процедура. Это позволило нам полностью обновить эти перечни, не буду подробно на этом останавливаться, но они обновлены все.
И по тому, что мы видим сейчас, они оказались абсолютно целесообразными, потому что в сложный период колебаний валютного рынка мы сумели благодаря государственному контролю за ценами на эти лекарства, контролируемые государством, удержать цены и их стабилизировать (в отличие от препаратов, которые являются просто рыночными и не входят в эти ограничительные перечни – там были такие же рыночные колебания, как в других отраслях, с продуктами питания и другими продуктами). Это тоже важно.
Кроме того, конечно, 2015 год, с конца 2014 года – это был особый период, потому что мы внесли особые изменения в законодательство, вводящие термин «взаимозаменяемые лекарственные препараты», которые позволяют бесстрашно формировать линейку аналогов препаратов, понимая, что это действительно взаимозаменяемые препараты по качеству, по безопасности, по эффективности и так далее. По сути, вот эта взаимозаменяемость должна быть уже при регистрации препарата отражена в досье – это очень важно. Но с учётом огромного рынка, о котором я говорила (соответственно, в год только 400 новых препаратов), для того чтобы пересмотреть всё, что у нас есть на рынке, у нас уйдёт два года тяжелейшей работы (2016–2017 год), и мы должны завершить эту работу к 1 января 2018 года.
Почему ещё эта работа очень важна? Когда-то, когда мы принимали три года назад стратегию лекарственного обеспечения, мы написали о том, что те препараты, которые вошли к нам на рынок в 1990-е годы и в начале 2000-х годов до введения нормальной прозрачной регистрации лекарственных препаратов, к сожалению, имеют достаточно большое количество рисков и сложнодоказанных, скажем, их эффектов. Так вот введение процедуры определения взаимозаменяемости, которая прописана постановлением Правительства, уже подзаконным актом, которое вчера подписал Дмитрий Анатольевич, вот эта процедура позволяет в том числе очистить рынок от того, в чём мы по каким-то причинам не уверены. Вот это тоже очень важно, и в этом направлении мы будем обязательно вместе с Федеральной антимонопольной службой работать. Есть и другие моменты, о которых я говорила в докладе.
Последний блок, которого мы касались, – это медицинские изделия. Это сложный блок, потому что в нём мы существенно более зависимы от импорта, чем в области лекарственных препаратов, здесь были подвижки за последние годы сделаны. По сути дела, развитие конкуренции в плане медицинских изделий сводится к тому, чтобы не препятствовать попаданию на рынок. И процедуры попадания на рынок должны быть абсолютно прозрачными, логичными, понятными для каждого. И второй момент – это процедуры абсолютно как бы нормативной справедливости государственных закупок. Это два момента очень важных, потому что 72% объёма всех медизделий, которые есть на рынке, закупаются государством. Такая особенность.
Здесь фактически с нуля выстроена система за последние три года, потому что только в конце 2011 года впервые появилась статья в законе о том, что есть медицинские изделия, на какие группы они делятся. Очень и очень, так скажем, абстрактно. Вся нормативная база была выстроена начиная с 2013 года, это 17 нормативных актов. Впервые появилась национальная классификация медицинских изделий по видам, которой сейчас пользуются все федеральные ведомства. Впервые появился перечень гарантированных государством имплантов, которого никогда не было. Мы ввели изменения в закон, по которому вводим государственное регулирование цены (точно так же, как на жизненно важные препараты) на эти жизненно важные импланты. Сейчас, соответственно, уже закончена проработка проекта постановления Правительства по определению цены, точно так же, как в лекарствах на ЖНВЛП, точно так же цены на импланты. Здесь уже ценообразование по более продвинутому механизму будет реализовываться – по механизму референтного ценообразования, который по лекарствам предстоит в виде пилотных проектов внедрить только на будущий год.
Поэтому я могу твёрдо сказать, что проведена очень большая работа, есть совершенно независимые индикаторы, которые позволяют говорить о её эффективности. Но с другой стороны, мы в начале очень большого, длительного пути, и заложены сейчас только основные блоки, которые позволят нам действительно формировать справедливую и честную конкуренцию не в ущерб качеству лекарств, медизделий и медицинских услуг.
Получилось, наверное, многоречиво, но основное вам рассказала.
Вопрос: «Интерфакс». Вероника Игоревна, скажите, пожалуйста, как вы относитесь к предложению ФАС, которое прозвучало сегодня на заседании Правительства, о том, чтобы упростить вход на рынок медицинских лекарств, которые уже прошли регистрацию в Европе и США?
В.Скворцова: Этот вопрос мы обсуждаем на самом деле не первый год с Федеральной антимонопольной службой. У нас заложены механизмы упрощения входа зарегистрированных лекарств за рубежом в том случае, если они проводили свои международные многоцентровые исследования, включив туда клинические исследовательские центры Российской Федерации. В том случае, если это делается – а я хочу отметить, что наши клинические центры считаются лучшими в мире и работают просто безукоризненно с точки зрения и дисциплины, и качества работы, – такие клинические исследования зачитываются и не требуют повтора.
Второй механизм, который возможен, – это межгосударственные договоры о взаимопризнании результатов клинических исследований. Такие договоры у нас заключаются и со странами Евросоюза, и с Советом Европы, и с американской фармакопеей. Но нужно сказать, что подобного опыта в этих странах нет, и на их территории локальные клинические исследования являются обязательными – вот это я хочу подчеркнуть.
С этих позиций я хочу повторить, что российской фармакопее исполняется в этом году 250 лет, она старейшая в мире. Нами сейчас закончен огромный блок работы по формированию 13-го издания российской фармакопеи. Это труд всего нашего экспертного сообщества. Мы с уважением относимся к нашим специалистам, экспертам. Отношение у нас внутри страны к этой проблеме должно быть такое же, как в Америке и Европе. Спасибо.
Вопрос: Галина Кривцова, газета «Персона». Скажите, пожалуйста, насколько охотно негосударственные медицинские компании уходят из городов-миллионников и идут на село, в деревни? Потому что в таких районах, где всего одно государственное медицинское учреждение на район, говорить о развитии конкуренции… Соответственно, ещё хотелось бы узнать ваше мнение по поводу заявления Артемьева (И.Артемьев, руководитель Федеральной антимонопольной службы) по поводу того, что, наоборот, в регионах негосударственные медицинские компании встречают препятствия.
В.Скворцова: Если начинать со второго вопроса, то, безусловно, такие примеры есть. Более того, некоторые регионы обращаются в Министерство здравоохранения – ввести дополнительные возможности и критерии отбора региональными властями учреждений, которые могут быть включены в территориальную программу государственных гарантий. Поэтому мы работаем вместе с антимонопольной службой над тем, чтобы упростить вхождение в систему тех учреждений, которые лицензированы к оказанию профильной медицинской деятельности и подлежат постоянному лицензионному контролю и статистическому учёту. Это очень важно сказать, потому что, по данным проверок, которые по моему прямому поручению были осуществлены в регионах, оказалось, что больше половины частных организаций избегают подачи информации о том, что происходит на их территориях. И если это так, мы сейчас рассматриваем меры воздействия. Это должна быть обязанность каждой частной организации, как и государственной, – результаты медицинской деятельности предоставлять в виде статистических отчётов и в Минздрав, и в Росстат и так далее. Это важно. Определённые проблемы иногда возникают, но преодолимые с учётом, скажем, формирования единой и понятной нормативной базы.
Что касается первого вашего вопроса. На самом деле это самая большая проблема, как мы уже говорили, – огромные просторы страны, неравномерная плотность населения и, скажем так, процесс ускоренной урбанизации, который происходит на нашей территории. По переписи 2010 года у нас более 19 тыс. населённых пунктов, обозначенных на карте, уже имели ноль жителей, 85 тыс. – менее 100 человек, 35 тыс. – менее 10 человек. Более того, сейчас уже пять лет прошло, мы видим, что ситуация в этом направлении, к сожалению, продолжает развиваться. Поэтому, для того чтобы создать систему первичной помощи, подстраивающейся под изменение расселения населения, мы проводим сейчас работу под руководством Министерства здравоохранения – создание интерактивных карт по каждому региону с абсолютным как бы видением и всех населённых пунктов, и всех дорог (и регионального, и федерального значения), и численности населения, и того, как формируется медицинская инфраструктура там. Мы обновили все нормативные документы, регламентирующие наличие медицинской инфраструктуры.
Конечно, вы правы, что когда речь идёт о том, чтобы на большом пространстве – 10 км в диаметре – сформировать один медицинский пункт, для того чтобы население (а там может всего 30 человек жить), соответственно, обеспечить медицинской помощью, о какой конкуренции можно говорить? В труднодоступных регионах и районах с низкой плотностью населения – конечно, вы правы, там не до этого. Там необходимо формирование правильных концентрированных выездных форм работы, формирование в том числе современной телемедицины, кроме того, в некоторых случаях развитие стационарной инфраструктуры независимо от того, что там мало населения.
В то же время в другие районы, где плотность населения не такая низкая, с удовольствием приходят частники и формируют сети ФАПов (фельдшерско-акушерских пунктов), или фельдшерских пунктов, или сельских амбулаторий. Такие примеры есть в Чувашии, в Мордовии, в некоторых других регионах. И мы их поддерживаем. Надо сказать, что государству очень выгодно их поддерживать, потому что всё чистенько, опрятно, по стандарту, который мы установили. По оснащению у нас не болит голова: там ремонт, всё покрашено, ничего не разваливается. Эта частная инфраструктура – снятие большого бремени с государственных медицинских структур. Соответственно, наши ресурсы могут быть уже направлены на увеличение объёмов медпомощи.
Вопрос: Как поддерживаете?
В.Скворцова: Прежде всего контролем за отсутствием препятствий по включению их в базовые программы ОМС и программы госгарантий. Всё остальное они сами делают.
Вопрос: Канал «Россия 1», «Вести». Вероника Игоревна, можно вопрос по актуальной новости? Российские онкологи обратились в Минздрав с требованием запретить лечение рака у детей дженериками. По мнению специалистов, они более токсичны, чаще вызывают побочные эффекты. Как министерство будет реагировать на это обращение? Спасибо.
В.Скворцова: Спасибо большое.
Я хочу сказать, что мы видели эту новость, которая прошла, по-моему, вчера. Безусловно, нам, в общем, и не пришлось реагировать, потому что очень бурно и активно прореагировало экспертное сообщество. Это не соответствует действительности. Не соответствует действительности – если говорить о тех препаратах, которые в последние годы вошли к нам на рынок, отечественные, зарегистрированные по самым жёстким международным нормативам, без разрешения использования каких-то западных наработок, несмотря на то, что это, как правило, биоаналоговые препараты, то есть воспроизведённые, но с повторением всех исследований, начиная от токсичности, от структуры молекулы, от воздействия на доклиническом уровне и в клинике – всё проведено от и до по полному циклу проверки. Поэтому эти препараты как раз по нашей современной терминологии будут взаимозаменяемыми, обладать тем же эффектом, биоэквивалентностью, терапевтической эквивалентностью и так далее.
Поэтому, скорее всего, к сожалению, сохраняется ещё у ряда наших, скажем, специалистов разного профиля аффилированность с крупными западными фармацевтическими компаниями, которая, наверное, даёт о себе знать. Если, скажем, были бы какие-то конкретные примеры, однозначно мы бы с этим разобрались. Потому что есть ещё один аспект, о котором я не говорила, но за три года мы создали стационарные лабораторные службы не просто в каждом федеральном округе, а мы сделали при них выездные лаборатории, введя современную методику с неразрушающим чипом, который на основе спектрального анализа в аптеке может оценить качество, соответственно, каждой таблетки, ампулы и так далее. То есть у нас есть возможность сопоставительного анализа с эталоном. Поэтому мы разобрались.
Кроме того, если говорить о конкретном интервью, очень много было позволено некорректных заявлений касательно и процессов регистрации. Это связано с тем, что, по всей видимости, человек, который делал эти заявления, вообще незнаком с нормативной базой, не понимает, что, собственно, то, что он говорит, вообще никаким образом не соответствует действительности, так скажем. Ляпы просто очевидные. То же самое и про некоторую контрольную деятельность он тоже какие-то позволял себе высказывания, которые свидетельствуют о том, что просто человек не разбирается элементарно в простых вещах, он не подготовился к данному интервью.
С позиции министерства, мы не принимаем никаких, естественно, мер, потому что каждый человек волен излагать свои взгляды. Ну а с другой стороны, на наш взгляд, стыдно хорошим специалистам позволять себя каким-то образом вовлекать в такие явно срежиссированные какие-то дискуссии. В этом случае, уж если вовлекаешься, подготовься, почитай, чтобы понимал, о чём ты говоришь. Вот это единственное.
Вопрос: Простите, а дженерики остаются, получается?
В.Скворцова: Дженерики – это воспроизведённая форма химсинтетических препаратов. Конечно, они остаются. Единственное, что нового мы ввели в той методике ценообразования, которая была утверждена в сентябре 2015 года, мы установили, как это во всех цивилизованных странах, цены на дженерики ниже, чем на оригинальные препараты. Причём, первый дженерик стоит меньше, чем оригинальный, а второй и третий – уже меньше, чем первый. Такую нормальную линейку стоимостную ввели впервые в нашей стране.
Вопрос: Вы говорили о том, что сейчас в России одна аптека на 800 человек, в странах ЕС…
В.Скворцова: 3,8–3,9, в Америке – 4,5, насколько я помню.
Вопрос: Поясните, пожалуйста, каков процент людей из этих 800 и 4,5, которые пользуются аптеками, то есть являются постоянными клиентами, и в связи с этим, какова абсолютная проходимость этих аптек, справляются ли наши аптеки с проходимостью?
В.Скворцова: Сейчас количество аптек уже избыточно. Мы об этом говорили уже год и полтора назад. Избыточное количество. Они, безусловно, справляются. У нас, если посмотреть (это не только в Москве, мы с вами живём в Москве): на каждом шагу, вы идёте от дома к дому и видите подряд две аптеки, а ещё заходите в какой-то супермаркет и там видите аптечный киоск и так далее. У нас огромное количество объектов.
В результате произошло то, что прогнозировалось полтора года назад, когда увеличивалось количество очень мелких аптечных киосков, аптечных пунктов и аптек, которые становятся нерентабельными, потому что они, наоборот, недозагружены. И получается так: мы обязали все аптеки и аптечные киоски иметь препараты из перечня минимального ассортимента, только в этом случае они вообще лицензируются. А при этом они недозагружены, потому что на каждом шагу аптека. И произошло, что они стали между собой кооперироваться в аптечные сети. Получается так, что не всегда много – это значит хорошо.
Если говорить об антимонопольной политике, есть какой-то золотой рубеж, а если его перейти, то дальше формируется вторичная монополизация, формируется, концентрируется этими сетями продукция: одна сеть – 30 аптек, другая – 60 аптек, где-то там – 400 аптек. Речь идёт об огромных количествах. По сути, хочешь, чтобы ты преуспевал, – плати за входной билет в эту сеть. И когда эти взносы для вхождения в эти вторичные сети увеличиваются, то это сказывается потом вторично на ценах. Получается, против чего боролись, на то и напоролись.
Поэтому мы попросили – это уже не может быть функцией Министерства здравоохранения, как вы понимаете, это вообще другой функционал, это функционал Федеральной антимонопольной службы – мы попросили сегодня Дмитрия Анатольевича оформить поручение ФАС подготовить комплекс мер по профилактике этой вторичной сетевой монополизации аптек.
Спасибо.
Вопрос: Анастасия Демидова, газета «Ведомости». Я хотела уточнить: какие планируются изменения в регулировании дистанционной продажи лекарств? Есть такой документ, но текст, к сожалению, ещё не опубликован.
В.Скворцова: Вы знаете, он не случайно не опубликован, потому что ещё формируется концепция этого документа, и достаточно большой круг федеральных ведомств и региональных служб в этом принимают участие. Дело в том, что, скажем, в последнее время мы разрешаем аптекам выезжать к определённым льготным категориям больных (ветеранам, инвалидам) на дом, чтобы упростить доставку лекарств и так далее. Это что значит? Это значит, что эта лицензированная к фармацевтической деятельности структура, ответственная, имеет такую возможность, потому что они соблюдают условия хранения, транспортировки лекарственных препаратов и так далее. На мой взгляд, это основной камертон. Если это позволительно, значит, если идти дальше, то в принципе выездные формы доставки возможны, возникает только вопрос кем. Это не могут быть анонимы, за которых мы с вами не ручаемся: где они накопали те таблетки, которые распространяют, какой там срок годности, указан ли он вообще и так далее.
Со следующего года (мы об этом уже говорили) мы начинаем вводить обязательную маркировку упаковок – это механизм, по которому живут многие страны мира, – для того чтобы мы могли мониторить каждую упаковку от производителя до получателя. Тогда вообще система станет прозрачной и вы сможете, скажем, по дорогим препаратам, приложив к упаковке в аптеке мобильный телефон, увидеть подтверждение серии, названия и так далее. У вас не будет сомнений в том, что это не подделка. Эти дополнительные механизмы мы введём.
Я не совсем прямо
отвечаю на этот вопрос просто для того, чтобы сказать, что мы очень
дифференцировано отнесёмся. Огульно что-то запрещать или разрешать не будем. Мы просто должны продумать те условия, при которых дистанционная доставка
возможна.
Вопрос: ИТАР-ТАСС, Евгения Пикулева. Вероника Игоревна, 13-го числа в Петербурге были задержаны двое жителей Таджикистана с пятимесячным ребёнком на руках, которого у них отобрали, и стало известно, что на следующий день ребёнок скончался в больнице. Проводилась ли, будет ли проводиться проверка этого случая?
В.Скворцова: Насколько мне известно, следственными органами в Санкт-Петербурге такие проверки проводились. Но я дала поручение Росздравнадзору, чтобы Росздравнадзор, его территориальное санкт-петербургское подразделение провели отдельную проверку по всем случаям уже с точки зрения медицинского ухода, медицинского сопровождения этого ребёнка, что там произошло и насколько соблюдалась или не соблюдалась нормативная база. Если правда то, что пишут сейчас в прессе, то это полное безобразие и беззаконие. И, конечно, очень жёстко должны быть наказаны виновные. Здесь всё, что могу сказать.
Вопрос: Вероника Игоревна, завтра состоится встреча министров здравоохранения стран БРИКС. Скажите, что вы ожидаете от этой встречи?
В.Скворцова: Эти встречи проходят регулярно. В последний раз мы встречались в Женеве, и у нас сложились очень хорошие партнёрские контакты со всеми министрами. У нас очень много общих программ, они идут в усиление друг друга, так скажем. В чём абсолютным лидером является Российская Федерация – это прежде всего в развитии борьбы с неинфекционными заболеваниями. Это действительно бренд нашей страны. Мы услышаны в мире. Основные политические документы на эту тему разработаны Российской Федерацией и при участии Российской Федерации. Для наших пяти стран, как и для других стран мира, неинфекционные заболевания – большая проблема. Это более 60% смертей, которые происходят в наших обществах. По этому направлению у нас есть общие задумки.
Кроме того, мы вместе занимаемся борьбой с социально значимыми инфекциями – это ВИЧ и туберкулёз. И на эту тему будут отдельные, очень серьёзные обсуждения.
Кроме того, к первой теме близко формирование здорового образа жизни. Я хотела бы отметить, что в каждой стране есть очень интересный опыт. Россия сейчас признана одной из ведущих стран мира по борьбе с табакокурением, у нас есть и опыт борьбы с вредным воздействием алкоголя – он накоплен уже, его надо просто эффективно использовать. Скажем, в Бразилии – прекрасный опыт по здоровому питанию и мотивированию населения отказываться от избыточного количества соли, сахара, животных жиров и так далее. Это вещи, которые мы в своей политике в этом направлении обязательно тоже будем учитывать. И других направлений много, в том числе инновационное развитие и развитие медицинской науки. Российские позиции очень сильны, особенно с точки зрения оригинальных идей, создания оригинальных препаратов, медицинских изделий. Другие страны пока сильнее нас в плане быстрого и эффективного копирования и реализации. Понятно, соответственно, о ком я говорю. Поэтому наши встречи всегда полезны, и реально они выходят на совместные мероприятия, которые для всех стран в общем имеют позитив по исполнению.
Спасибо.